Точкой отсчёта комикс-движения в Армении нужно считать 2008 год, когда в стране состоялся первый фестиваль комиксов. Тогда из Франции приехали лауреаты фестиваля комиксов в Ангулеме и французские лидеры различных комиксовых сообществ. Но уверяем вас, исторически комиксы в Армении существовали и раньше. Каковы истоки комикс-движения в Армении и чем обусловлена популярность комиксов сейчас? Об этом корреспондент Армянского музея Москвы Арминэ Агаронян поговорила с пионером армянского комикс-движения, живописцем и членом Союза художников Армении Тиграном Мангасаряном.

Арминэ Агаронян: Тигран, вы увлеклись комиксами в девяностые. Что вас подтолкнуло этим заняться в такое тяжёлое, не только для Армении, время?

Тигран Мангасарян: До этого я работал книжным иллюстратором в издательстве «Аревик», занимался оформлением детских книг. Проиллюстрировал более десяти книг. После развала СССР всё пошло на нет, в том числе и детское издательство. В это же время мне подарили несколько книг, среди которых оказалась годовая подшивка бельгийского журнала «Спиру» [Spirou. — Прим. ред.]. В этих изданиях я впервые увидел реалистичные комиксы для взрослых. Прежде я ничего подобного не видел. Это сильно заинтересовало меня. Я начал экспериментировать, и в 1992 году мы с другом открыли небольшого формата комиксовую газету «Чёрное-Белое». Удалось выпустить 4 номера, но так как рынок на тот момент не был готов к такого рода продуктам, мы вынужденно закрыли издание. После этого мы получили большой заказ из Эчмиадзина к 1700-летию принятия Арменией христианства. За несколько лет мы успели издать два тома по 56 страниц каждый. Заказчик — Католикос Гарегин I был в восторге и дарил издания всем делегациям, а следующие два тома остались в эскизном состоянии, так как состояние здоровья Католикоса ухудшилось и вскоре он умер.

В 1998 году мы выпустили журнал «Удод» из 32-х цветных и 16-ти чёрно-белых страниц. Над ним работали 12 художников, но и его пришлось закрыть. Страна находилась в переходном периоде, люди не были готовы покупать журнал за 1000 драм. Если бы этот журнал выходил сейчас, он точно был бы успешный. Кроме того, во второй половине девяностых я получал очень много комиксных заказов от разных иностранных организаций, которые помогали Армении. Это позволило мне держаться на плаву, ведь в этот период я содержал семью практически только за счёт комиксов. В двухтысячные эти заказы остановились, и я решил заняться чем-то более серьезным и взялся за проект «Молчание».

А.А.: Расскажите о проекте поподробнее?

Т.М.: Это проект о Геноциде армян 1915 года в Османской Турции. Сценарий написал Рубен Цатурян. Я потратил 1 год и 8 месяцев на рисунки. В процессе читал книги, изучал фотографии. В 2005 году книга вышла к 90-летию Геноцида. После у меня было ещё два проекта на эту же тему. В 2008 году вышла книга «До аукциона душ» про Аврору Мардиганян, в основу которой легла книга самой Авроры «Растерзанная Армения». Издание комиксов, кстати, способствовало переводу книги Авроры на армянский язык и открытию в новом здании Музея Геноцида комнаты Авроры. Ещё один проект был про Ван. Это были три тяжелых графических романа. А в 2002 году я начал работать над проектом «Зако. Несозревший плод».

А.А.: Вы сейчас говорите о графическом романе про вашего отца?

Т.М.: Да. Он про жизнь отца, который прошёл через шесть военных и концентрационных лагерей Рейха. Немцы не могли выговорить букву «С» и поэтому вместо Сако называли его Зако. В концлагерях не было фотографов, но немцы хотели посылать своим родным и возлюбленным фотографии. Когда они узнали, что среди узников есть художник, который очень хорошо рисовал портреты, они стали прибегать к его помощи. За портреты немцы платили отцу табаком, который не входил в паёк узников. Он менял каждую козью ножку (так назывались сигареты) на куски хлеба и этим спас тридцать своих друзей армянских узников от голодной смерти. После войны, это помогло ему избежать советских лагерей. Папа любил вести дневник, он до женитьбы вёл его, а потом забросил, поэтому все истории, которые он мне рассказывал, нигде не были написаны. Я понял, что они будут утеряны, и решил записать их в графический формат. Книгу я рисовал 17 лет. Два года из этих семнадцати я провёл во Франции. Это мне очень помогло, так как в Армении у меня не было бы столько времени. В прошлом году книга была напечатана. Это единственная моя книга, которая была напечатана издательством и продаётся.

А.А.: То есть, это ваш первый коммерческий проект?

Т.М.: Да, прежде я ничего подобного не делал.

А.А.: Как вам кажется, почему в советское время комиксы воспринимались как детские рисунки, а карикатуры нет?

Т.М.: Это отношение до сих пор осталось. В журналах «Крокодил», «Мурзилка», «Весёлые картинки» комиксовые развороты были очень лёгкие, карикатурные, детские. Я не знаю почему, но во Франции комиксы считаются искусством, а на всём постсоветском пространстве это даже не субкультура. Кроме того, комиксы — это дорогое удовольствие. Например, во Франции, если автор неизвестен и никогда не печатался, то ему за одну страницу платят 320 евро. Если же автор известен, то гонорар за книгу составляет более круглую сумму.

А.А.: Что обычно влияет на выбор темы?

Т.М.: На это есть желание художника. То, что ему близко и интересно, он может воплотить в жизнь. Например, тема «Формулы-1» меня заинтересовала своей динамикой и я начал изучать её. Прошло много лет с момента реализации проекта, а интерес к гонкам остался, хотя в Армении их нет. (Смеётся.)

А.А.: Вы больше рисуете на социальные темы?

Т.М.: Да. Я недавно закончил вторую книгу на тяжелую тему — это семейное насилие, феминизм, траффикинг детей [контрабандная продажа детей. — Прим. ред.]. Первая книга вышла в прошлом году, вторая выйдет через месяц.

А.А.: Насколько сейчас общество в Армении воспринимает комиксы на серьёзные темы?

Т.М.: Это интересно. Молодое поколение воспринимает, а более зрелое — нет. Поколение постарше считает, что книгу в рисунках тяжело смотреть, лучше читать текст. Я думаю наоборот. Про Геноцид армян было создано 13 книг, про Холокост я знаю только одну. Ещё одна есть о Боснии и Герцеговине, две книги о Руанде. Работы некоторых очень известных авторов, пишущих о Геноциде, так и не были переведены на армянский язык. Мне известна только одна книга Паоло Корси «Немесис», которая была напечатана во Франции на французском, а далее переведена на английский, русский, турецкий и, в последнюю очередь, на армянский.

А.А.: Вы только рисуете?

Т.М.: Зависит от книги. «Молчание» я только рисовал, а в «Зако», кроме рисунков, ещё и писал сценарий, раскадровку и диалоги. Сейчас мы в компании «Домино» работаем над историческим комиксом. Нас 8 человек, и у каждого своя отдельная роль — этот формат самый правильный.

А.А.: Вы сказали, что молодое поколение интересуется комиксами. В чём это проявляется?

Т.М.: Этот интерес помогает тому, что в стране художников комиксов становится больше. Очень долгие годы, до проведения в Армении первого комикс-фестиваля, я был, по сути, в стране один. Сейчас 500 человек, так или иначе, работают в этой области, а для Армении это цифра.

В свою очередь, школа TUMO реализует очень хорошую программу развития комиксов в стране. И конечно же, большую роль играет интернет, благодаря чему в любом книжном магазине можно найти шкаф с комиксами.

А.А.: Сколько комикс-групп действуют в стране?

Т.М.: Пять. В двух из них я работаю. 

А.А.: Можно ли рисовать армянские комиксы, не живя в Армении?

Т.М.: Затрудняюсь ответить. Несмотря на то, что многие армяне рисуют комиксы, у нас нет ещё чисто армянской школы, как в живописи. К примеру, во Франции, говорят «это франко-бельгийская школа комиксов»: Астерикс и Обеликс — их герои. У американцев герои — Супермен, Бэтмен. У японцев — манга.

А.А.: А что нужно для того, чтобы возникла армянская школа комиксов?

Т.М.: Очень много художников естественным путём уже стали носителями национальной графики. Со временем армянские комиксы, как школа, будут выявляться. Например, после Дрампяна [Рубен Дрампян — известный теоретик армянского искусства. — Прим. ред.] армянская школа живописи начала развиваться, но только в шестидесятые годы она проявилась — появилась новая цветовая гамма, новый стиль.

В Германии, например, любят комиксы, но у них всего четыре автора, которые профессионально работают в этой области. Во Франции, каждый год 1500 авторов входят в эту нишу — половина из них иностранцы и рынок заглатывает их. Каждая страна имеет свои традиции.

А.А.: Есть ли какие-то жанры в комиксах?

Т.М.: Салонный комикс, так же, как и салонные романы. Есть экспериментальные и артовые — все их можно увидеть в Ангулеме, в разных павильонах.

А.А.: Что значит «экспериментальные комиксы»?

Т.М.: К примеру, художник разрезал фотографию станковой графики, прикрепил к странице книги и под ней написал философские изречения. Это и стало книгой экспериментальных комиксов.

А.А.: В чём разница между европейской и американской комикс-индустрией?

Т.М.: Есть три основные школы комиксов. Американский «Марвел» и серия супергероев 1920–1930-х годов. Японская манга и франко-бельгийская школа. Во Франции проводится много комикс-фестивалей. Фестиваль в Ангулеме — самый главный и представительский. Он создаёт моду, но на нём американцы представлены очень плохо. Японцы, специалисты по манге, приезжают в большом количестве. Франко-бельгийский комикс — очень артовый по сути и этим он отличается от остальных. Кроме того, в американской и японской школах авторство растушевано — важен не автор, а продукт, во франко-бельгийской школе всё наоборот — автор на первом плане. Первое, о чём спрашивают французские издатели: «Где ты? Где твой стиль?». Ежегодно во Франции продаётся 50 миллионов экземпляров комиксов, и это невероятно.

А.А.: А какое направление комиксов стоит развивать в Армении?

Т.М.: Франко-бельгийское. Армяне в большом количестве покупают «Гарри Поттера», любят смотреть блокбастеры. Сейчас в Армении развивается артовый комикс — в эту сторону нужно идти.

Хорошие политические карикатуры делает Ваге Нерсисян. Такие рисунки — большой дефицит. Если вы хотите заработать большие деньги во Франции, рисуйте политические карикатуры и у вас точно будет очень много работы. Такие картинки рисовать трудно, потому что политический комикс — это на 70 % идея, а это или есть у человека или нет.

А.А.: Комиксы и карикатура это разные направления?

Т.М.: Да, но во Франции очень мало авторов, которые зарабатывают только комиксами. В основном они зарабатывают политической карикатурой в газетах. Политические комиксы о революции делают Марио. Мне, честно признаться, не нравится сценарная часть — она у них сильно страдает. Вообще, у нас нет сценаристов комикса.

Комиксы — современный формат. Если говорить о себе, то у меня острая нехватка времени, поэтому я стараюсь читать небольшие тексты и смотреть много картинок. Так у большинства. Человек быстрее получает информацию через картинки, он очень современен и подрастающее поколение тоже уже привыкло к нему.

А.А.: Вы постоянно подчеркиваете влияние интернета на популяризацию комиксов в Армении, так что, не могу не спросить, как быстро меняется тематика комиксов?

Т.М.: Да, меняется. Если смотреть историю комиксов, то на заре их существования они были некой политической сатирой. Потом — иллюстрациями в детских книжках. И только в конце XIX века, когда в американских судах появились художники (там до сих пор запрещено фотографировать), эти рисунки начали появляться в газетах. Издатели поняли, что комиксы это интересно, и начали заказывать целые истории из судов. Сейчас комиксы охватывают огромные области, и можно ввести в жанр комикса абсолютно всё. Комиксы проникают всё глубже и глубже в социальную жизнь.

Беседовала журналист Арминэ Агаронян (Ереван)
специально для Армянского музея Москвы

Обложка: yandex.ru