Художница из Латвии Каринэ Паронянц родилась в Риге, имеет армянские, латвийские и русские корни. Каринэ окончила отделение монументальной живописи Латвийской Академии художеств, с 2007 года художница изучала технику фрески и сграффито во Флорентийском художественном институте в Италии. На счету Каринэ более двадцати персональных выставок, она регулярно участвует в групповых выставках Латвии, а также в художественных проектах международного масштаба. Подход художницы — разговор со зрителем на языке метафор, сказаний, символов, затрагивающих глубокие пласты генетической памяти и коллективное бессознательное. Армянский музей публикует беседу Каринэ Паронянц с кандидатом филологических наук, арменоведом, киноведом, историком и переводчиком Арцви Бахчиняном.

Для Каринэ, наравне с конечным результатом, важен и сам процесс создания — осмысление, заключение подвижных абстракций в осязаемую постоянную форму, попытка передать через визуальные образы еле уловимые интонации, мотивы и ощущения. Поэтому автор часто работает в местах с историей, которые находятся как бы на стыках разных эпох и стихий. Знаковыми местами для Каринэ стали: заброшенный аэропорт, разрушенная теплица, крыша известной радиостанции.

Нынешняя мастерская Паронянц располагается в одном из исторических зданий рижского Ботанического сада — по соседству находятся павильоны с экзотическими растениями, научные лаборатории, постройки старого поместья и лекторий Латвийского университета. Автора вдохновляет исследование взаимодействия стихийной пластичности живой природы и линейности разума цивилизации.

Дорогая Каринэ, было очень приятно познакомится с тобой в Ереване, в этот трагический для армянского народа сентябрь. Тем не менее, мы пытались не падать духом, чтобы нам не стало еще хуже. Как говорил Станислав Ежи Лец: «Не падай духом — ушибешься». Какие у тебя были чувства в Ереване?

Армянская община Латвии очень переживает за происходящее в Армении. Будучи человеком публичным, я неоднократно очень активно поднимала тему блокады Арцаха и Карабахской войны в медийном пространстве.

Летела, конечно, с тяжелым сердцем. Изначально поездка была задумана как паломничество и посещение праздника варения мирры в Эчмиадзине, но мероприятие отменилось. Я решила лететь вопреки, хотя многие отговаривали, в прессе и в народе ходили слухи о беспорядках, возможном госперевороте, многие просто побоялись лететь, казалось, враг пойдет дальше. Не пожалела о принятом решении, была счастлива лицезреть, что город живет вопреки, жизнь кипит, в том числе, культурная, много туристов.

Несмотря на тяжелую экономическую ситуацию в стране, Армения смогла принять более 100 тысяч беженцев из Арцаха. На улицах города и в соцсетях активно работали и продолжают работать активисты. Всегда говорю, что когда приезжаю в Ереван, то слышу голоса Вавилона.

Армяне носители древней культуры и это ощущается во всем, даже в быту. Здесь столько слоев прошлого, это такой праздничный торт для любителя древности: легенды, мифы, история, Восток и Запад, шелковый путь и Византия, такое смешение культур, диалектов. Генетическая память народа хранит дух Великой Армении. Ген Давида Сасунского, ген победителя очень силен в жителях этой многострадальной страны. Мы любим праздник, умеем принимать гостей, умеем и продолжаем быть щедрыми и гостеприимными даже сейчас, когда дельцы, возомнившие себя гегемонами, безжалостно перекраивают карту Мира, и сама государственность Армении поставлена под большой вопрос… В нашей культуре много патетики и силы. Конечно, как все южане, мы слишком любим праздновать жизнь, и как все представители древних народов излишне полагаемся на достижения и победы давно минувших лет…

В детстве я часто приезжала в Ереван с родителями. Каждый раз это было похоже на восточную сказку. Отсюда, наверное, моя любовь к застольной теме в живописи. Во взрослой жизни каждая моя поездка в Армению — абсолютно знаковое путешествие к себе настоящей, встреча с корнями. И каждая встреча с этнической Родиной неизменно выливается в новый живописный цикл.

Так вышло и в это раз. Это была знаковая поездка в преддверии юбилея Сергея Параджанова, в контексте подготовки издания книги его сценариев. С группой единомышленников и при поддержке выдающегося армянского дипломата господина Тиграна Мкртчяна и его супруги, известной литературной переводчицы Илзы Паегле-Мктчян, мы надеемся впервые опубликовать на латышском языке тексты великого режиссера.

О тебе я знал как о танцовщице восточных танцев. В начале были танцы или живопись? Не удивительно, если они были всегда и одновременно: один знакомый художник сравнил работу живописца с танцевальными движениями и наоборот.

Конечно, сначала была живопись, писала я с раннего детства, всегда знала, что буду художником. За плечами у меня, помимо Академии, колледж Розенталя, частные мастерские, вечерние курсы.

Я абсолютный визуал. Даже музыку я сначала вижу и только потом слышу. Все постановки я рисовала в голове, прежде всего, как художник, мне всегда был важен рисунок танца, его композиция, яркие визуальные спец-эффекты. Да, живопись и танец, живопись и музыка — здесь очень много общего. Ведь в живописи тоже все решает ритм, композиция. Но моим основным выразительным средством всегда был цвет, в том числе и на сцене.

А насколько интересны латвийскому обществу восточные танцы?

О, это было прекрасное хобби в студенческие годы! Наша студия была одной из первых, кто ввел в Латвии моду на экзотику, на Восток. Но даже в этой сфере я продолжала быть больше художником, нежели хореографом. В итоге, все это переросло в первый в Латвии театр экзотического танца. Наши яркие костюмированные шоу на тему индийских, испанских, арабских, кавказских танцев пользовались огромной популярностью. У нас в репертуаре были даже попурри на японскую, китайскую, тайскую тематику. Я быстро смекнула, что это можно продавать, я же армянка, коммерческая жилка у нас, у армян, в крови. В итоге это стало финансово успешным проектом. Мы даже выезжали на гастроли в Германию, Швецию, Финляндию. Для молодых ребят, студентов (я тоже в то время была совсем юной студенткой-первокурсницей) это было отличным способом совместить любовь к приключениям и путешествиям с хорошим заработком.

Считаю, что вовремя смогла завершить это действительно классное хобби, расставить приоритеты и целиком посвятить себя живописи. Ведь за этим фееричным праздником танца стояла еще и огромная административная работа, ненормированный график, жуткий физический и эмоциональный перегруз. Но остались невероятные воспоминания юности и фантастическая коллекция сценических фотосессий. Знаю, чем удивить своих дочек.

А армянские танцы? Училась ли ты им?

У нас была очень красивая Персидская постановка и не менее эффектный Армянский танец. Но это, опять же, был попурри, яркое шоу, не традиционный кавказский танец. Испытываю ли я ностальгию по той жизни? Нет! Даже нет тяги сразить кого-то наповал своими танцевальными па на дружеской тусовке. Хотя тело ещё помнит и это прекрасно!

Скажу честно, тогда куролеся по Европе со своим танцевальным театром, зарабатывала гораздо больше, чем могу заработать, сейчас, занимаясь высокоинтеллектуальным трудом, готовя арт-проекты и выставки. Но отношусь к этому философски и с юмором. Так устроен наш современный мир. Я всегда знаю, что лучшие работы будут написаны в стол, салонное рано или поздно купят, и я снова смогу позволить себе творить во имя искусства. Такова жизнь. Хотя в последнее время жизнь начала меня слегка баловать, у меня появился круг постоянных заказчиков, которые дают возможность творить.

До сих пор латвийские критики и искусствоведы видели что-то армянское в твоем творчестве?

Для Латвии я абсолютно армянский художник, такая махровая кавказская женщина. Это и интересно, и сложно одновременно, быть везде не до конца своей. Для армян я почти готическая латышка, во мне, действительно, много латышского. Как я всегда шучу, я армянка балтийского разлива. Но для латышей я —абсолютная экзотика, яркое, не всегда понятное пятно на фоне деликатного серого ландшафта. Думаю, в этом мультикультурализме, в интересном генетическом коктейле и есть моя главная сила. Ведь лицом к лицу лица не увидать, а у меня есть возможность быть на стыке, видеть и транслировать свою армянскую культуру как бы извне, со стороны.

Генетическая память крови хранит образы многовековой истории армянской миниатюры с причудливыми орнаментами из птиц, букв и восточных мотивов. Помноженные на детское очарование рижским югентом, эти образы трансформируются в восточные сказки с латышским акцентом.

Не связывают ли твое увлечение изображать арбузы с армянским наследием?

Конечно! Я даже иногда шучу и на вопрос, чем я занимаюсь, отвечаю, что торгую арбузами. Коллекция «Арбузы» заняла особое место в моей творческой биографии: Арбуз-лотос стал не только фирменным знаком, но и самым узнаваемым образом творчества. Еще у меня была серия работ «Любовь и шашлыки». Там от арбузов остались лишь графичные, черные, небрежно рассыпанные по белым дискам нарядных тарелок, семечки, напоминающие о невежественных и торопливых участниках торжества. Пир закончился…

Расскажи, пожалуйста, о международной выставке художников Латвии, Литвы и Армении «Армянская палитра», которая прошла в Риге 2012 году, в которой ты являлась одновременно соорганизатором, руководителем и участником.

Да, есть у меня такая слабость — брать на себя роль локомотива, организатора, инициатора. В случае с этой конкретной выставкой, изначально инициатива пришла из Литвы, а я лишь переняла эстафету у армянской общины Литвы и помогла организовать это мероприятие уже в Латвии.

Паронянц — фамилия великого армянского сатирика XIX века. Откуда твои корни?

Да, как раз на перекрестке с улицей, названной в честь этого сатирика, находится мой любимый дом-музей Сергея Параджанова. Помню, однажды таксист на мой вопрос, как пройти к музею Параджанова, объяснил мне։ идите все время прямо по Пароняну и придете к Параджанову. Эта метафора пришлась мне по вкусу (смеюсь до сих пор).

Мои корни из старой Армении, мои предки бежали от геноцида 1915 года из столицы старой Армении Ани, оказались на Северном Кавказе. А уже позднее, мой дед, будучи эдаким армянским дэнди, в поисках красивой европейской жизни, оказался в Латвии. Прибалтика, как тогда называли Балтийские страны, была очень смелым и свободолюбивым решением. Старое поколение армян хорошо знало и помнило моего деда Сергея Айковича Паронянца. Он был очень харизматичным человеком широкой души, многим помог, много сделал для армян. Кутил, конечно, тоже с армянским размахом. Старожилы с юмором называли его армянским полпредом в Латвии. Вот такой финт истории, нас хотели стереть с лица земли как нацию, а в итоге нас раскидало по миру, и диаспора наша очень сильна.

Брат моей родной бабушки, его семья тоже чудом спаслась в то страшное время, стал известным профессором в Москве, возглавлял кафедру легкой промышленности, написанные Ервандом Хореновичем Меликовым книги и учебники до сих пор в активном ходу. У меня много родственников в Америке, мы не только выжили, но и смогли получить хорошее образование, сделать карьеру.

По маминой линии у меня в роду русские староверы Филипповы из колоритного города Даугавпилса, родина того самого, знаменитого американского художника Марка Ротко, и сибирские латыши. И тех и других в полной мере коснулись сталинские репрессии, ведь, как известно, режим всегда косит лучших.

Армянская община Риги небольшая, но богата интересными лицами. Как ты оценишь его творческий потенциал?

Среди армян вообще много интересных лиц. Я считаю, что наша сила в единстве, которого нам зачастую недостает. Каждый армянин, и небеспочвенно (мы же потомки Великой Армении), мнит себя князем, но иногда надо уметь наступить на горло своих личных амбиций ради общего блага.

Передаешь ли ты армянские традиции своим детям?

Да, конечно. Кровь не молоко. Корни крайне важны. Это фундамент, это связь со своим родом. В этом огромная сила. Мы вместе с детьми посещаем армянскую воскресную школу. Для меня это чувство причастности крайне важно. Мой род дает мне мою силу.

Уверен, что у тебя есть творческие планы, связанные с Арменией.

Выставка в Армении — это дело сердца, не работа, и, конечно, не бизнес. Искусство и бизнес вообще зачастую взаимоисключающие понятия. Хотя современные арт-кураторы, я бы назвала их скорее маркетологами, пытаются убедить нас в обратном. Но это уже совсем другая «история успеха».

Есть наметки, планы и достойные знакомства с крайне содержательными людьми, уже само общение с которыми, для меня большая честь и духовная ценность. Ереван подарил огромное количество невероятных встреч. Во многом и благодаря Вам, дорогой Арцви. Общение с такими людьми обогащает.

Очень надеюсь, уже в ближайшее время порадовать вас информацией о своей сольной выставке в Ереване. Работа в данном направлении идет.

Художница из Латвии Каринэ Паронянц родилась в Риге, имеет армянские, латвийские и русские корни. Получила степень магистра, учась на отделении монументальной живописи Латвийской Академии художеств. С 2007 года Каринэ изучала технику фрески и сграффито во Флорентийском художественном институте в Италии. На счету Каринэ более двадцати персональных выставок в Риге, Юрмале, Валмиере и других городах Латвии. Она регулярно участвует в групповых выставках Латвии, а также в художественных проектах международного масштаба. С 2007 года член Союза художников Латвии.

Беседовал кандидат филологических наук, арменовед, киновед, историк и переводчик Арцви Бахчинян