В галереях и выставочных пространствах Армении есть целые залы, посвященные произведениям искусства армянских художников. Работы эти отличаются жанровым и технологическим разнообразием, формой подачи и стилем, но сближает их одно — время создания не раньше конца XVI века. Водораздел не случаен. Дело в том, что до XV века всё изобразительное искусство Армении носило религиозный характер. Послабления, связанные с появлением в рукописных книгах иллюстраций второстепенных событий религиозной истории, запустили интереснейший процесс — был нарушен определившийся в Средние века круг сцен, к которым обращались мастера. Появление новых сюжетов потребовало нового подхода, связанного с большей самостоятельностью художников. На первый план выдвинулась индивидуальность мастеров. Появились целые артели живописцев-нагашей, занятых в росписи церковных интерьеров.

Черты, сменившие каноны зрелого Средневековья, можно увидеть уже в иллюстрациях рукописей XV века. На перемены влияет многое. Это и ослабление духовного и философского начала, имеющего огромное значение в искусстве, что отражалось в декоративном скульптурном рельефе, в миниатюре и в живописи фресок X–XIV веков. Нонна Степанян в «Искусстве Армении» пишет, что «события Священного Писания как будто теряют свою универсальность, а символы — значение. Обмирщение жизни вызывает сложение новых требований к искусству: большей конкретности, большей связи с реальным окружением, прямой отзывчивости на происходящее и его заинтересованной оценки».

На процесс обмирщения повлияло, в том числе, и европейское искусство. С 1512 года в Армении стали появляться первые печатные армянские книги, снабжённые европейскими гравюрами. Нашла своего читателя и широко распространённая в Европе «Библия Пискатора» с её популярным циклом гравюр. Были распространены и отдельные гравюры европейских художников на религиозные темы.

Гравюры и доступная армянскому созерцателю европейская живопись в немногочисленных подлинниках и копиях познакомили армянское общество с европейским искусством. Восхищение этими образцами вызвало потребность в подражании. Так начала формироваться новая изобразительная традиция.

Помимо художников духовного толка появляются мирские живописцы — «нагаши», которые работают артелями. Их основной работой становится приём заказов на роспись церковных интерьеров. В отличие от монашествующих миниатюристов, целью которых является иллюстрация Священного Писания согласно канону, нагаши более свободны в перемещениях и в выборе способа изображения. Любопытно, что свобода этих артелей была легендарной настолько, что в народе им даже приписывали славу бродячих ашугов, исполняющих стихи под собственный аккомпанемент по городам и весям.

С XVII века в интерьерах армянских церквей, наряду с настенной росписью, широко используется живопись маслом. Из материалов в качестве основы выбраны — холст, шёлк, тонкое полотно, доска, покрытая левкасом. Да и краски не всегда чисто масляные, а смесь с темперой. Получают развитие и распространение иконы, создававшиеся для алтарных композиций, очень популярных в храмах того периода.

В артелях среди нагашей существовало распределение обязанностей, так как в группе присутствовали разные типы мастеров. Они получали заказы на поновление старых или создание новых росписей в армянских церквях. Деятельность артелей нагашей была весьма распространенной, так как следы их присутствия обнаруживаются на очень большой территории. Внутри артелей существовала линия преемственности мастерства от учителя к ученику, правила взаимовыручки и справедливого распределения вознаграждения.

Ещё одно направление — живопись на знаменах. Изображались сцены из жизни святого покровителя церкви, выписывалась геральдика в цвете и обязательно — девиз. Эти знамена использовались в качестве реликвий во время церковных праздничных шествий.

До наших дней дошло совсем немного работ нагашей, хотя такая живопись обходилась в производстве дешевле миниатюр и носила массовый характер на территории всей Армении. Многие алтарные образы дошли до XXI века в удручающем состоянии. Плохая сохранность связана с низким уровнем оценки специалистами позапрошлого и прошлого столетий данных работ. Казалось, их много и ими можно не дорожить.

Ещё одна сложность связана с атрибуцией произведений. Практически весь корпус этих работ принадлежит кисти неизвестных художников, что затрудняет исследования частного характера данных образов. К сожалению, коллекция армянской живописи, хранящаяся в Ереване и в Эчмиадзине, а также армянские картины-анонимы из Государственного музея искусств в Тбилиси, позволяют судить о явлении лишь в целом.

Однако даже этих работ достаточно, чтобы выделить изобразительный язык как смешанный, в котором отразились черты миниатюр, иранской орнаментики и тяготение к шаблонам живописи Возрождения и барокко.

Одной из первых особенностей является отсылка на европейский прототип, подчерпнутый в гравюрах или в живописи Рафаэля, Корреджо, Миньяра, Гвидо Рени и других художников. Другая особенность связана с тем, что армянские художники не имели возможности увидеть картину в цвете, поэтому колористика картины — авторская, хотя рисунок и композиция — заимствованы. Если же речь идёт о повторе знаменитого образца, то он весьма упрощенный.

В чём это упрощение выражалось? В избранном художником ракурсе и положении фигур, в отказе от глубины и перспективы, в сближении образа с запросами заказчика и публики. Конечно, свою роль сыграло и личное мастерство художника, его уровень и вкус. Однако доминирует всё-таки в этом корпусе живописных работ желание копировать образцы, имеющие статус художественного образца высочайшего уровня, чтобы приблизиться к современным достижениям живописи.

Такие реплики в «портфолио» художников-нагашей могли положительно сказываться на репутации и оказывали им своего рода поддержку в продвижении их мастерства.

Ещё одна особенность — насыщение работы орнаментикой, доставшейся в наследство от средневековой миниатюры. Костюмы и поле действия насыщены узорами. Отмечается и стилизация некоторых форм, например, облака в виде двух цепей, нимбы в виде языков пламени или же картуши раковины с надписями.

Резюмируя, можно сказать, что армянская живопись XVI–XVII веков — это оригинальная анонимная живопись, обладающая обаянием лубка. Это оригинальное явление, авторы которого торопятся успеть за новейшими тенденциями современности, однако, оказывается скованно обстоятельствами и недостаточной профессиональной выучкой мастеров. В череде этих искренних и эмоциональных работ анонимность скорее указывает на скромность автора, решившего оставаться по ту сторону холста и истории.

Источники:

Степанян Н.С. «Наследие Тифлиса в армянской живописи. Второй Междунар. симп. по груз. искусству». Тбилиси, Мецниерба, 1977 год.

«Очерки по истории армянского изобразительного искусства». Ереван, Изд-во АН АрмССР, 1979 год.

Степанян Н.С. «Искусство Армении. Черты историко-художественного развития». Москва, изд-во «Галарт», 2007 год.

Обложка:

Неизвестный мастер XVIII века. Богоматерь с Младенцем и 12 апостолов. Эчмиадзин, музей Патриархии. Иллюстрация из открытых источников