Каким человеком был отец Ованеса Туманяна? Кем был тот, кто воспитал будущего великого поэта Армении? О нём в своей книге «Детство и юность Ованеса Туманяна» рассказывает Нвард Ованесовна Туманян (1892–1957). Армянский музей Москвы с некоторыми изменениями и сокращениями публикует из этой книги третью главу «Отец».

Нвард Туманян

Детство и юность Ованеса Туманяна

Отец

Отец Ованеса Туманяна — Тер-Тадевос — был деревенским священником. Родился он в 1839 году, скончался в 1898-м. Учился в школе при Санаинском монастыре (1870–1872), а в священники был рукоположен в 1874-м, когда Туманяну уже было пять лет.

Хотя Тер-Тадевос был человеком именитым, у него не было ни положения, ни возможностей, ни большой известности его предков. «Отец мой был последним осколком нашего рода», — говорил Туманян.

Хозяйство отца поэта было средним по достатку — всего две коровы, буйволица и несколько овец. Но благодаря именитым предкам и личному обаянию дом Тер-Тадевоса считался одним из самых почётных домов Лори.

Тер-Тадевос был человеком общительным, его любили жители как Дсеха, так и всего Лори. «Самое большое и самое лучшее, что было в моей жизни, — это мой отец, — писал Туманян. — Он был честным и благородным человеком в полном смысле слова». О своём отце поэт всегда говорил с особой любовью: «Он был необычайно человеколюбив и щедр, острил и сыпал пословицами, но вместе с тем был серьёзным человеком. Будучи священником, отменно стрелял и ездил верхом (кстати, это было наследственной чертой в нашем роду)».

Поэт унаследовал отцовский характер, и когда он говорит о Тер-Тадевосе, словно говорит о себе, настолько велико было сходство между отцом и сыном.

Когда речь заходила о великих людях, поэт говорил: «Своё представление о великих людях я составил по моему отцу. Он был большим человеком, беспредельно глубоким, с широкой душой и большим сердцем, мягким характером и негаснущей улыбкой на лице».

Деревенские старики рассказывали много случаев из жизни Тер-Тадевоса. Он умел смягчить любой острый спор и утихомирить спорящих. В его время Дсех называли «селом, не знающим кровопролитий».

Отец Туманяна был высок и худощав. Глаза у него были глубокие, смеющиеся, в кудрявых волосах — ранняя белоснежная седина. Весёлый и гостеприимный, он созывал со всей округи ашугов, играющих на свирели пастухов и известных острословов, превращая свой дом в центр песен, музыки и бесед.

Одна из его дочерей Искуи рассказывала, как однажды, нагрузив отцовского коня кувшинами, она отправилась к далёкому роднику за водой. По дороге она заметила, что конь останавливается на пути, как только встретит прохожего. Вернувшись, она рассказала об этом отцу. А он объяснил: «Э, дочка, это ж мой конь, а я как встречу в пути кого-либо, всегда заговариваю, вот конь и привык…».

Вечера песен и бесед имели огромное влияние на будущего поэта и оставили глубокий след в его ярком воображении. С детства вслушиваясь в отцовские песни, он полюбил песню, рассказы и предания. «По вечерам, когда мы собирались дома, отец, полулежа на тахте, пел „Кероглы“ и „Кярам“ или какую-либо духовную песню, подыгрывая на чонгуре или сазе».

Отец любил петь грустные восточные баяти, ашугские и народные песни. Часы, посвящённые песням и музыке, были для маленького Ованеса самыми дорогими и заветными. Рассказывали, что он усаживался как можно ближе к отцу, когда тот играл на сазе или чонгуре, смотрел на него, не отводя взгляда, и слушал, глядя в его горящие глаза, устремлённые вдаль, и сам вдохновлялся, проникаясь настроением отца.

Светлый образ отца озарял детские годы поэта. Именно таким виделся отец сыну, в то время как мать он видел всегда недовольной беспечностью и расточительностью мужа. «Вот поэтому, — вспоминал Туманян, — я всегда представляю себе отца беспечно беседующим, скачущим на коне или играющим на чонгуре, а мать — расстроенной, озабоченной пропажей не вернувшегося вовремя домой скота…»

Отец жил широко и беспечно, зачастую всё, что зарабатывал, раздавал беднякам и с пустыми руками приходил домой. Он прятал деньги в карман, не глядя, без счёта раздавал их, приговаривая только: «Смотри, чтоб жена не узнала».

Жена не могла примириться с нерасчётливостью мужа и постоянно корила его. А муж, зная вспыльчивый характер жены, старался оказывать помощь нуждающимся тайком от неё. Не раз бывало, что в отсутствие жены Тер-Тадевос ставил маленького Ованеса караулить у дверей, а сам отсыпал пшеницу бедняку-односельчанину.

О доброте мужа мать Туманяна рассказывала интересные случаи. Так, однажды он повёз пшеницу, чтобы смолоть на мельнице. Там он увидел крестьянина, торгующего фруктами, оставил пшеницу на мельнице, навьючил фруктами лошадь и приехал домой. Дома мать спросила: «Отец, куда же ты дел муку?». А он в ответ: «Мельник ещё мелет». «Так ведь без присмотра растащат!» — на это отец сказал: «Люди они неимущие, пусть и растащат немножко, ничего».

А в другой раз (год был голодный) Тер-Тадевос опять отправился на мельницу смолоть пшеницу. Жена затопила печь в ожидании мужа, а его всё нет и нет. «Уже стемнело, — рассказывает мать Туманяна, — голодные ребятишки плач подняли, а дома хлеба нет. И вдруг вижу — идёт он с пустыми руками, под мышкой всего два лаваша. Оказывается, из всей муки испёк он хлеб, но в поле повстречал голодных крестьян, раздал им и лишь с двумя лавашами вернулся домой».

Случалось, что осенью он нанимал людей, чтобы те помогли скосить поле какого-нибудь бедняка или вдовы. Очень характерен для Тер-Тадевоса и другой случай. Рассказывали, что однажды в полночь пришли к Тер-Тадевосу из соседней деревни звать к больному. Он сел на коня и поехал. Спускаясь в тёмное ущелье по крутым тропинкам, он поджигал встречающиеся по пути стога сена, чтобы осветить дорогу. На следующий день он вызвал к себе владельцев сена и уплатил им двойную цену.

Будучи человеком жизнерадостным, Тер-Тадевос очень любил общество детей, играл с ними и шутил. Так и росли его дети — среди песен, шуток и музыки. Тер-Тадевоса любили не только крестьяне самого Лори, но и окрестностей. В Лори он пользовался славой человека бескорыстного и с большой душой.

Тер-Тадевос особенно любил старшего сына — Ованеса. Эта взаимная любовь отца и сына с годами всё крепла и углублялась. Говорят, что когда в 1890 году в Москве вышел в свет сборник стихотворений Туманяна, отец с восторгом и ликованием читал книгу, пригласил к себе гостей, веселился, пел и плясал, приговаривая: «Теперь мне и смерти нет!».

Тер-Тадевос очень любил Тифлис. Он каждый год верхом отправлялся в город, повидать сына. А когда в 1898 году стали строить железную дорогу, радости его не было предела: теперь он мог чаще бывать у сына в Тифлисе. Но в том же году Тер-Тадевос скончался, и первого свистка паровоза ему так и не довелось услышать.

В следующей публикации, посвящённой Ованесу Туманяну, читайте о матери поэта. «Вот мелодией нежной звучит голос матери…»

Источник: Нвард Туманян. Детство и юность Ованеса Туманяна. — Ереван : Издательство «Луйс», 1968.