Российский публицист, поэт и писатель армянского происхождения Сергей Арутюнов написал открытое письмо «Мой план для Армении».

Армяне, за эти часы я понял достаточно для того, чтобы суметь что-то сказать. Визжать на тонкой ноте на протяжении десятилетий мы умеем, а вот отречься от отчаяния и начать что-то делать, и делать так, чтобы сделанное служило на благо нации — увы.

Хватит отчаяния. Надо понять, что делать.

И для начала следует согласиться с Терминологией Начальных Посылок.

Они таковы:

1. История Армении образцова: мы — анклав Христа в окружении равнодушия и враждебности. Удивительно, что мы вообще есть. Нас могло не стать тысячу лет назад, пятьсот лет назад, триста лет назад, двести лет назад, сто лет назад и позавчера. Но мы, никакие не всемирные страдальцы, а просто люди, почему-то есть. И это чудо.

2. Наши нахарары предавали нас постоянно. Собственно, это единственное, что они умеют: предавать. Предавать за деньги и без оных, ведя народ в бездну и спекулируя на том, что мы ещё не все в неё упали.

У нахараров вообще иное видение истории, чем у нас: они могут, например, поступиться государственностью и землёй ради спасения своих семей. Им вообще всё равно, есть ли у нас государственность, история, земля. Им главное, чтобы у них было по большому участку, а на нас им наплевать.

Советские нахарары жили в скромном довольстве, опираясь на советские штыки, и постсоветские отпочковались от них, ни минуты не потратив на то, чтобы изменить своё видение страны и нас. Они находились в иллюзии безопасности, ничего для безопасности не предпринимая. А зачем?

3. Нахарары посеяли в нас омерзительные иллюзии безопасности, расплодили их, превратив наше национальное сознание в кисель. Если что, мол, Россия поможет. Но одним из самых отвратительных человеческих сознаний может быть сочтено потребительство. Отношение к русскому солдату как к пушечному мясу, способному и будто бы рождённому для того, чтобы заткнуть дыры в национальной обороне, должно быть безжалостно истреблено, преследуемо по закону гор. Как же нужно относиться к России?

4. Россия — мать, но она — мать русских, которые в двадцатом веке прошли через информационно затоптанный, тихий, но более кровавый, чем наш, геноцид. Русских истребляли безжалостно и каждый год советской власти, лишая малейшей возможности инициативы там, где страна точно так же, вместе с нами, падала в бездну. Россия на авантюрах двадцатого века потеряла сначала Польшу и Финляндию, а затем и всех нас. Четырнадцать из пятнадцати республик откололись от неё тридцать лет назад и в состав не вернулись.

Русские — наши братья по трагедии, самая разделённая нация на планете. Около тридцати миллионов (по некоторым данным больше) русских живут за рубежом. Это дико, это чудовищно, но это так. Они теряют идентичность, уходят в другие нации, как в воду. Оставшиеся в России отчаялись вернуть себе территории, крымские надежды за шесть лет истаяли, как туман.

Любите русских, как братьев, не смейте относиться к ним потребительски. Это подло, это низко так же, как если бы раненый солдат считал бы, что другой раненый обязан встать с носилок и кинуться за него в бой, закрыть собой. Не подражайте нахарарам, не думайте, как предатели. Каждая ваша фраза о том, что Россия предала, отталкивает раненых русских от раненых армян, озлобляет их, делает врагами. У русских свои нахарары, готовые их предать и предающие их каждый день. Мы не верим самим себе, они не верят самим себе. Сегодня ничто не восстановит братской любви, но не усугубляйте ситуацию пакостной надменностью.

В минуты ничтожного националистического гнева вы готовы считать русских варварами, вечно пьяными дурачками, лишёнными "культуры". Чего-чего? В чем вы, вчерашние крестьяне, выше них, вчерашних крестьян? В чем? Где ваша голубая кровь? Она красная. Где ваша культура, мудрость, позволившая вам посадить на трон явное ничтожество?

5. Мир равнодушен к нам. Полностью. Наши жалкие вопли о том, что случилось сто лет назад, требования компенсаций, репараций и прочего мусора, только озлобили мир против нас. Жертву видеть больно: она, жертва, провоцирует думать, что и ты виноват в её страданиях. Жертву хочется изолировать, сделать так, чтобы она больше не кричала, не билась в истерике, закрыть окна и двери, задёрнуть занавеску, что, в конце концов, и произошло. Признание Геноцида какими-то провинциями Европы или Азии и похвальба этим в прессе — провинциальное убожество. Европа и США видели нас в гробу.

6. Сто лет назад мы были османскими рабами, с которыми расправились на глазах у всего мира. Никто, в общем, так нам и не помог. И не должен был. Нам тогда казалось, что, нося османские фески, мы затеряемся в турецкой толпе и нас не тронут. Но каждый уже был на карандаше, беспечный и наивный, как Буратино. И был обречён гибели, каковая и состоялась. Не вышло у османов единой нации. Лгут те, кто говорит о разрушенном единстве. Не было никакого единства. Нас видели, с нами не смешивались, нас хотели убить и почти убили. Убивали с болезненным наслаждением, избавляясь как от клопов или тараканов.

Что привело к такому финалу? Логика капитализма. Наши богачи не стеснялись роскошествовать в стране, которая всё больше погрязала в нищете. Первые автомобили? У армян. Гигантские особняки? У них же. Шумные гульбища, пикники на природе, групповые фото в заграничных костюмах и платьях, поездки в Париж, зарубежное образование для детей и внуков? Снова мы. Так вечно продолжаться не могло. И когда грянул гром, нас подставили разъярённой толпе богачи. Сами они успели убежать, а нам было не на чем. Мы уходили через пустыни пешком, нас настигали и распинали на крестах, косили из пулемётов, резали вручную, захлёбываясь от крови.

7. После гибели Советского Союза нам удалось вбить клин в соседнюю республику. Восстановить, так сказать, исконную историческую справедливость. Ну что, радостно теперь нам всем потерять этот клин, рыдая и проклиная день, когда мы родились? Злорадство врагов нестерпимо, но кто сделал их врагами? По секрету рассказывают, что первые выстрелы ещё до Сумгаита прозвучали с нашей стороны. Кто это был, провокаторы? Сумасшедшие? Народные мстители? Агенты какой разведки, теперь не выяснить. Может, и турецкой, как нам бы хотелось думать, но доказать этого уже нельзя. Не волнуйтесь — правда никогда не всплывет. Кеннеди убит, и с концами.

8. Как мы вели себя в девяностых? «Отжав» Арцах, почивали на лаврах. Бахвалились непобедимой армией, и ещё что-то такое бормотали про падение Турции и про возвращение Арарата. Что за бред? Армения даже не присоединила Арцаха к себе. А зачем? Нашим нахарарам и так было хорошо. Надеялись то на Иран, то на чёрта лысого, лишь бы ни о чём не думать и ничего не делать.

9. Сегодня проклинают всех, от Тер-Петросяна до «Пашечки». Как мы могли допустить, что человек, основавший комитет «Карабах», сделался потом главным инициатором возвращения его Азербайджану? Как такое вообще может быть? Где здесь логика? Вы вообще следите за происходящим, или оно, происходящее, только сны?

10. Что, помогла вам Америка? Она сорокапятидневную войну посылала военно-транспортную авиацию в Азербайджан. И ещё пошлёт, не сомневайтесь, потому что каждое наше поражение — дополнительный удар по России. Так уж вышло.

Помогла вам Европа? Ни одна её страна, и по той же выше указанной причине. Будете ли вы ещё надеяться на иностранцев, или всё-таки придёте в разум? В попытках заслониться от ужаса бытия, вы слушаете в России платных русофобов и временно вставших на ваше сторону армянофобов, что есть полный позор, не извинительный никому.

11. Меж тем, удары османского топора привели к тому, что нация расколота, и вместе собраться не спешит. Мы «дуриком», как говорят русские, просидели на землях, подаренных советской властью Азербайджану, тридцать лет, и не сделали ничего для того, чтобы «вернуть Арарат», как фантазировали иные патриоты. Армения поставила памятник Нжде, память которого оскорбляет советских солдат, русских и армянских солдат, воевавших с Гитлером, не пошедшим на сотрудничество с ним, несмотря на прямую угрозу гибели. Погибших, но не вступивших в армянские батальоны СС. Чем же мы отличаемся от возвеличивающих своих Бандеру и Шухевича украинцев? «Это другое»? Нет, это то же самое.

12. Османский топор превратил нас в армян ереванских, бакинских, тбилисских, московских, американских, французских и иных прочих. Ереванские нас презирают якобы за то, что мы зажрались там, у себя. Они понятия не имеют, что значит состояться на земле, где тебя воспринимают как эмигранта и иностранца. Какой это горестный и порой бесполезный труд.

Возвращаться в Армению в советские годы ещё имело какой-то смысл, но в постсоветскую — извините. Диаспора за сто лет изобрела удивительные способы дышать под водой. Мы меняем фамилии, мы теряем язык, мы забываем свою оставленную землю. Спюрк убедил нас в одном: нам жить там, где можно пустить корень, и другого на нашем веку уже не будет.

Всё постсоветское время от Армении по отношению к диаспоре исходило тепловатое равнодушие, кривая ухмылка «коренных», несмотря на организованное специально министерство. Что оно сделало? На армянские бюджетные деньги таскало в страну каких-то предполагаемых «друзей», поило и кормило их, возило по монастырям, чтобы — что? Никто не составил элементарного списка тех, кто прославил свои армянские фамилии, не пригласил их в страну даже чаю попить. Зато русская делегация писателей, бывшая в Армении недавно, состояла из мелких литературных деятелей, один из которых тут же начал искать в ночном Ереване транссексуалов и накатал о них мерзкий репортажик.

13. Диаспора по сумме своей составляет куда большее количество народа, чем осталось в стране, но она ни единой силой, ни вообще силой себя не ощущает. Везёт же туркам — они в недавние годы от собственных бед прорвались в Европу, но не утеряли ни верований, ни обычаев. Европа потворствует им, закрывая глаза на то, что обычаи их дики, а эксцессы нестерпимы. Таковы и Германия, и Франция, и Бельгия, и вся Скандинавия. Они просто боятся. Они просто не понимают, что последует вслед за экспансией. Они не знают истории. Мы её знаем, а что толку?

14. Учиться ли у Израиля? В чём-то да. Мы же по историческому положению своему такие же южно-кавказские евреи, как они — ближневосточные. Но их всегда подпирали из-за океана, той же военной техникой. В то же время их инициативные ребята девяносто процентов работы делали сами. У Израиля есть экономика, ему есть чем торговаться с равнодушным миром. Та же медицина, частично электроника. Нам торговать нечем, и это самый очевидный просчёт. У нас нет национального продукта. У России он пока есть — нефть и газ, уголь и металл, древесина, но это не спасает её от предательства.

15. Для того, чтобы завтра турки не ворвались в Ереван (они считают, что нам его подарили), сегодня армянской диаспоре предстоит создать второй центр притяжения. Хватит интриговать. Если Армения политически пассивна, мы на первых порах будем действовать без согласования с ней. Мы должны доказать, что финансово и стратегически более состоятельны.

Если мы создадим этот центр силы, научимся доверять друг другу через границы, организуем свои легальные производственные каналы и цепочки, обработки информации, сбора средств, тактического планирования, распределённой по миру Арменией сможет стать весь мир, где мы ещё уцелели.

В чем цель? Только не в московских фестивалях «Абрикос», где патетически разряженные девочки что-то голосят в микрофон, а растроганные ведущие, похожие на гомосексуалистов, ими восхищаются. Где торгуют всякой мелочёвкой, а старые армянские интеллигенты ходят между этих празднеств, как неприкаянные. За последние сто лет у армян явно испортился вкус. Этот дешёвый пафос, эти понты — симптоматика неполноценных, ущемлённых, нищих, урывающих со стола. Зачем нашим скороспелым богачам нужно хвастаться своей состоятельностью? Потому что они изначально ущербны. Их Господь — прибыль, а национальная буржуазия, как не раз показывалось, предаёт страну первой.

Наша цель — уберечь остаток страны, создать её филиалы по всему миру, которые были бы способны закупить современное вооружение, а при необходимости за сутки собрать мобильную армию как минимум в двести тысяч человек, высадить её в Армении. Для этого нужно набрать специалистов. Вот в чём Россия могла бы нам помочь. Лучший опыт соединений специальных операций нам в помощь.

16. Из опыта сорокапятидневной войны ясно, что диверсионно-разведывательной деятельности в тылу противника не велось. Жалкие ракетные удары по Гандзаку, слепые, мстящие, только отвратили людей от нас. Так не воюют. Армянская армия умеет отбиваться, но у нее нет сил на контратаки, а самая лучшая контратака подготавливается неожиданными действиями в тылу противника.

17. Становиться ли нам террористами? Собирать подпольные ячейки? Ну что ж, люди на грани, они уже созваниваются, договариваются о мести, что-то замышляют. Хотите, чтобы за вами охотился Интерпол, ФСБ, Моссад и ФБР? Хотя бы сначала надо попробовать играть по правилам. Если ничего так и не выйдет, ещё успеете насидеться в тюрьмах.

18. То, что мы владели Арцахом тридцать лет, чудо. С его потерей мы никогда не смиримся, но что Бог дал, то он и отобрал. Как жизнь, как счастье, как молодость. Всё течёт, приходя и уходя в свой момент. Нам за наше неверие, раздробленность досталось видеть то, чего не досталось другим.

Но наш клочок земли, выделенный нам советской властью, всё еще с нами. Из Арцаха нужно выйти, чтобы не стать жертвой этнических чисток. То, что они будут, сомнений никаких. Такова природа наших соседей. Их почерк — издевательства, медленная мучительная гибель жертвы, глумления над мертвыми. Кадры, которые они будут распространять, подорвут наш дух окончательно. Впереди зима, придётся ереванским и московским чуть уплотниться. Уплотнились же русские, когда в Ростов и Москву, Питер и Краснодар приехали разорённые люди Донбасса.

Азербайджанцы будут мстить. Они будут издеваться. Их убедили в том, что мы родоначальники зла и всегда начинали первыми. Ужасает здесь лишь то, что манеру резать уши некоторые из нас готовы не только перенять, но и пустить в массовую практику. Так легче, но только сперва. В аду для садистов отрыты длинные, до самого горизонта рвы, наполненные кровоточащими телами их жертв.

19. Нам нужен открытый гласный фонд, в который мы могли бы жертвовать. До десятины не дойдет, но с богатых ее следует попросить. Если они не захотят жертвовать, их имена мы обязаны знать через час после отказа. С бедных спрос другой.

Так как изрядная часть денег России вложена в ценные бумаги США, мы этой истории повторять не должны. Нельзя играть на рынке ни акциями, ни вторично-третичными инструментами. Хитрецы с биржи проворуются и убегут, а мы опять всё потеряем. Никаких игр — мобилизационная экономика, понятная экономика, открытые траты, отчёты о которых получает каждый вплоть до номеров счетов. За траты нужно голосовать. Закупаем у Израиля? Синклит в сетевом режиме одобряет. У России? У США? У Китая? Быстро одобряет. Времени и так почти нет.

20. Мы должны избрать Синклит Диаспоры. Из кого? Как ни странно, в Синклите не должно быть богачей, в нём должны быть люди, заслужившие уважение диаспоры в своих странах, список которых нужно составить немедленно. Уважение не есть материальное богатство, оно выше богатства так, как небо выше земли. В синклит нужно избрать людей духа, чести, а не материального состояния. Чем чище репутация, тем больше вероятности, что такой человек не будет перекуплен какими-то подонками, и не будет действовать в интересах противника.

21. И последнее: если мы сейчас не почувствуем, что стоим на краю гибели, если ереванские продолжат презирать диаспору, а диаспора продолжит чувствовать себя презираемой, ничего спасти не удастся. Нас перещёлкают по одному. И главное здесь не в утере государственности, земли, достоинства. Такое уже было. Главное — в окончательной утрате смысла жизни, которого и так у каждого из нас слишком долго не было. Мир на пороге обесчеловечивания. В нем каждый или потребитель, или повстанец. Не будем же ни одними, ни другими. Будем тем, кто мы есть. Третьими. Уникальными, как мы любим заявлять.

И самое последнее: если у нас есть только один выбор, за которым потеря независимости, кого вы изберёте, Россию или Турцию? Другой вопрос, возьмёт ли нас Россия под крыло, как когда-то. Она и Донбасс-то не взяла. И здесь мало референдума с нашей стороны. Общей границы нет, а прикрываться Россией получится только несколько лет, до смены президента. Не надо ей прикрываться, ей самой жрать нечего. Мы одни. Надо рассчитывать на самих себя, использовать этот шанс для того, чтобы почувствовать себя одним народом.

Поэт и публицист Сергей Арутюнов

Обложка: Армянские беженцы в Гюмри. Фотография сделана между 1915-м и 1920 годами / Источник: Bain News Service / Библиотека Конгресса США