В феврале 1864 года в доме графа Алексея Уварова состоялось первое заседание Московского археологического общества. Своей целью, согласно уставу, оно ставило «исследование археологии вообще и преимущественно русской». По инициативе Уварова, основателя и председателя Общества, в разных городах Российской империи стали проводиться Археологические съезды. Собирались они с 1869-го по 1911 год: первый был организован в Москве, последний — в Великом Новгороде. Каждый съезд, подготовку к которому осуществлял Предварительный комитет, посвящался изучению истории того региона, где он проходил.

Местом проведения Пятого археологического съезда, состоявшегося в сентябре 1881 года, был выбран Тифлис. Программа съезда отличалась широтой тем. В неё входили восемь отделений: памятники первобытные, памятники языческие и классические, памятники христианские, памятники мусульманские, памятники искусств и художеств, памятники письменности и языка, лингвистика, историческая география и этнография.

Событие было важным, и готовились к нему тщательно и всесторонне. «Ни для одного Съезда не было сделано так много, как для Тифлисского…» — отмечала супруга Алексея Уварова, Прасковья Сергеевна, в предисловии к Трудам Пятого археологического съезда, изданным в 1887-м в Москве, уже после смерти графа. «Были составлены инструкции, предприняты поездки, посланы экспедиции, произведены раскопки в разных местностях Кавказа, был издан целый том Трудов Предварительного комитета. Председатель последнего в Москве, граф А.С. Уваров, сам лично руководил предварительными раскопками, и с этой целью провёл на Кавказе лето и осень 1879, 1880 и 1881 годов и производил раскопки в горах и ущельях Осетии, в Дагестане, в долине Аракса, в Апаранском и Дилижанском ущельях, изучил Эчмиадзинскую библиотеку, и своими неутомимыми усилиями дал сильный толчок к дальнейшему изучению края», — рассказывала о проделанной работе Прасковья Уварова.

В библиотеке Эчмиадзинского монастыря Алексей Уваров погрузился в исследование армянских рукописей. Результатам своей работы он посвятил очерк «Эчмиадзинская библиотека». [Цитаты из очерка далее приводятся по изданию: Пятый археологический съезд в Тифлисе. Протоколы Подготовительного комитета. Приложение к I вып. IX т. «Древностей». Москва, 1882. — Прим. ред.]

Алексей Сергеевич Уваров (1824–1885), археолог, меценат и коллекционер, был почётным членом Петербургской Академии наук (1857) и стоял у истоков создания Исторического музея в Москве. Искусствовед Владимир Стасов отзывался о графе как об «истинном знатоке древнехристианского, византийского и восточнохристианского искусства», превосходно знавшем «толк во всех этих стилях, в миниатюрах, в их орнаментистике, во всех подробностях исполнения». Алексей Уваров, по словам Стасова, «вполне был на своём месте, когда решился рассмотреть орнаментацию армянских рукописей и определить их художественное значение» (В. Стасов. Армянские рукописи и их орнаментация, 1886).

В начале очерка об Эчмиадзинской библиотеке граф Уваров рассказывает о том, кто и как ему помогал в изучении рукописей. На время его приезда в Эчмиадзин приходятся годы патриаршества Католикоса всех армян Геворга IV (1865–1882), среди заслуг которого можно выделить то, что он «привёл в порядок знаменитую библиотеку Эчмиадзинского монастыря, из сокровищ которой извлёк много важных актов и документов и напечатал их в преобразованной им эчмиадзинской типографии» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Том XIVА, 1895). «Изучение рукописей Эчмиадзинской библиотеки было одной из главных целей моего приезда в Эчмиадзин. Патриарх Георг с величайшим радушием приказал показать мне все рукописи, а библиотекарь епископ Нерсес с полной готовностью и с неутомимой любезностью отыскивал рукописи, которые могли меня интересовать и которые в особенности достойны были внимания», — делился Алексей Уваров впечатлениями от оказанного ему приёма.

Граф не знал армянского языка. По этой причине, как он замечает, ему было приятно найти «опытного и знающего руководителя» в лице прокурора Эчмиадзинского Синода Николая Тер-Осипова: «Николай Степанович сам участвовал в составлении нового, ещё не напечатанного каталога библиотеки, а потому, вместе с Нерсесом, прекрасно знал, какие рукописи всех замечательнее. Он переводил мне содержание рукописей, выходов и пр., и таким образом, благодаря его сочувствию, я мог составить себе довольно полное понятие о каждой из них. С утра до позднего вечера, Николай Степанович сиживал со мной в келье Нерсеса, куда приносились рукописи из библиотеки. Даже вечером, под гостеприимным кровом Ник. Степ., продолжались наши утренние занятия, и часто он мне отыскивал в своей библиотеке те дополнительные сведения, которые необходимы были для моих исследований. Его любезному содействию я обязан всеми сведениями, которые собрал о рукописях эчмиадзинских, а потому прежде всего считаю приятным долгом заявить Ник. Степ. мою глубочайшую за это признательность».

Незнание языка и невозможность самостоятельно проникнуть во «внутреннею, духовную сторону рукописей» не помешали Уварову со знанием дела приступить к рассмотрению их внешней формы. Раскрывая специфику предпринятого им исследования, он отмечал: «…благодаря изучению этой внешней формы рукописей, я проследил историю развития армянской письменности. Относительно самого письма, я убедился, что оно следует таким же положительным палеографическим законам, как и во всех остальных языках, так что, даже не зная языка, можно по одной форме письма отгадать довольно верно столетие, к которому оно относится. Затем, в заставках, заглавных буквах или украшениях можно узнать или чужеземное влияние, или местное самостоятельное развитие. Наконец, в миниатюрах ещё более заключается данных как для истории иконографии, так вообще и для истории художественного развития в Армении. Тут внимательный глаз может отыскать иногда такие черты, которые прямо относятся к быту армян той эпохи, когда написана была рукопись. Конечно, несмотря на эти указания, незнание языка всё-таки лишало меня многих мелких подробностей, весьма ценных иногда для общей картины, которую я искал; но не следует опускать из виду, что рукописи, которые были мне необходимы, состояли из священных книг Ветхого и Нового Завета, которых содержание вполне известно. Впрочем, Ник. Степ. с самым добросовестным вниманием переводил мне все приписки, находящиеся в этих священных книгах, и в них часто попадались заметки, любопытные для истории архитектуры в Армении».

Алексей Уваров сосредоточился на изучении иллюминированных и датированных рукописей. Значительная часть его очерка посвящена описанию Евангелия 989 года. О нём исследователь сообщает: «В начале и в конце рукописи сказано, что это Евангелие писано для некоего Степаноса, который построил и возобновил Нораванк… <…> …написано (Евангелие) неким Иоанном…». Приводит Уваров и подробности о монастыре Нораванк, месте создания рукописи: провинция Вайоц-Дзор, составлявшая центральную часть области Сюник. [Важно отметить, что под Нораванком, в котором было написано рассматриваемое Евангелие, имеется в виду монастырь Бхено Нораванк недалеко от Гориса, основанный, согласно историку Степаносу Орбеляну, в 936 году. Не стоит путать Бхено Нораванк с более известным монастырём Нораванк (Амагу Нораванк) XIII–XIV веков близ села Арени. — Прим. ред.]

В описании Евангелия 989 года Уваров внимателен к деталям. «Евангелие это написано крупным уставом, большими прямыми буквами, и украшено многочисленными миниатюрами», — отмечает исследователь в своём очерке. На миниатюрах он останавливается подробно, раскрывая их сюжеты и особенные черты исполнения. «Все эти миниатюры, в начале рукописи имеют несомненный византийский отпечаток, даже более древнего времени, чем X век. На них видны ещё следы древнехристианского искусства…» — пишет Уваров.

Особый интерес графа при изучении Евангелия вызвал «древний костяной переплёт, не уступающий в ценности самой рукописи». Каждая из его сторон состоит из пяти пластин, украшенных резьбой. «Подобные костяные переплёты, составленные обыкновенно из пяти пластинок, πεντάπτυχα, из которых три одной величины, оканчиваются сверху и снизу одной общей пластинкой во всю длину средних трёх, и находятся в музеях Парижа, Ватикана, Оксфорда, Мурано. Древность формы таких сложных переплётов явствует из пентаптиха 357 года с изображением императора Констанция, и эта форма продолжается до самого XI века», — замечает Уваров и подчёркивает, что «Эчмиадзинский переплёт принадлежит совершенно к тому же разряду».

Уваров обстоятельно описывает сюжеты, отражённые на переплёте. Говоря же о более ранней его датировке, он пишет: «Эчмиадзинский переплёт, будучи бо́льшего размера, чем рукопись, очевидно, был сделан не для неё и принадлежит, по работе и стилю, к гораздо более раннему времени. Композиция сцен и способ обстановки напоминает древнехристианское искусство и изваяния на саркофагах первых веков христианства. Отсутствие нимбов или венцов как у Спасителя, так и у Ангелов и у Апостолов, изображение Христа в юношеском виде с крестом в левой руке; оба ангела парящие и поддерживающие венок (с крестом), — заимствованы с древних саркофагов, даже более ранних, чем катакомбные; наконец одеяния и седалища, престолы и прочие детали обстановки — все эти иконографические черты указывают на те же времена, в которые сделаны были и остальные переплёты. Таким образом, сравнивая Эчмиадзинский переплёт с пентаптихом императора Констанция, 357 года, и с Парижским переплётом, мы убеждаемся, что и он принадлежит к IV или V веку».

Всего Алексей Уваров изучил в библиотеке Эчмиадзинского монастыря 35 рукописей. Им были просмотрены памятники письменности XI–XVII веков. В своей работе он указывает материалы, из которых они изготовлены, формат, даты, сведения о переплёте, палеографические признаки, особенности миниатюр и мотивы орнаментации. Сообщаются в очерке и имена заказчиков, писцов и художников-миниатюристов (в случае, если известно, что рукопись расписывалась кем-то отдельно).

Так, обращаясь к рукописям XIV века, Уваров прослеживал следующее: «Во всех этих рукописях художественная отделка, красота и правильность рисунков так изумительны, что можно наверно сказать, что духовные лица, занимавшиеся миниатюрами, получили художественное воспитание и умение в рисовке приобрели, упражняясь в копировании с натуры и под руководством отличных мастеров. Судя по некоторым признакам, указывающим на известное западное, скорее даже итальянское влияние, я полагаю, что армянским художникам были известны современные им произведения итальянских мастеров». В качестве одного из примеров рукописи этого столетия он приводит Библию 1317 года: «…писана на бомбицине, в два столбца, мелким почерком, архимандритом Киракосом, а миниатюры сделаны архимандритом Торосом. Она была пожертвована (посвящена) монастырю Махартаванк во имя Св. Стефана. Любопытно, что миниатюры занимают отдельные листы и написаны на пергамене, а не на бомбицине, как остальная рукопись».

Очерк графа Алексея Уварова «Эчмиадзинская библиотека» высоко оценил Владимир Стасов, определив его как «первый опыт критического рассмотрения миниатюр армянских рукописей» и назвав «старательным и превосходным». В 1880 году и Стасов изучал армянские рукописи, но в монастыре ордена мхитаристов на острове Святого Лазаря в Венеции. Там он, «благодаря доброму предстательству и помощи архимандрита отца Леона Алишана, известного археолога, исследователя и писателя, получил доступ к богатым рукописным сокровищам монастыря». Об этой поездке Владимира Стасова и его исследованиях расскажем в следующей статье.

ИСТОЧНИКИ:

1. А.С. Уваров. Эчмиадзинская библиотека (по изданию: Пятый археологический съезд в Тифлисе. Протоколы Подготовительного комитета. Приложение к I вып. IX т. «Древностей». — Москва : Синодальная типография, 1882).

2. В.В. Стасов. Армянские рукописи и их орнаментация, 1886 (по изданию: Об Армении и армянской культуре / под редакцией Г. Овнана ; В.В. Стасов, А.Н. Веселовский, А.В. Луначарский, А.М. Горький ; Академия наук Армянской ССР ; Институт искусств. — Ереван : Издательство АН Армянской ССР, 1970).

3. Труды V-го Археологического съезда в Тифлисе. 1881 / под редакцией графини Уваровой. — Москва : Типография А.И. Мамонтова и К°, 1887.

Фото обложки: Эчмиадзинский кафедральный собор. Работа неизвестного европейского художника, 1870-е / wikimedia.org

Журналист, редактор Рипсиме Галстян