100 лет назад, 24–25 декабря 1919 года, город Агулис — древнее армянское поселение Нахиджевана — был превращен в руины, а его население подверглось массовой резне.

Первое упоминание Агулиса — одного из центров армянской культуры — относится к XI веку. Название города можно перевести как «полный садов», «приди, свет», «свет глаз».

В раскинувшемся на скалистых склонах пестрых гор Гохтна, охватывавшем десять кварталов Агулисе в XVII веке было 8000 домов с армянским населением, мощенные плитками улицы, двух- и трехэтажные дома, мужские и женские школы, библиотека, большой рынок, шелкопрядильные фабрики, многочисленные мастерские, двенадцать монастырей и церквей. Автором фресок знаменитого Первопрестольного монастыря Святого апостола Товмы был Нагаш Овнатан, а в местных школах преподавали писатели Раффи и Перч Прошян. Купцы этого процветающего поселения поддерживали тесные связи со многими странами Европы, Азии и Африки. В созвездии выдающихся армянских интеллигентов, ведущих происхождение из Агулиса, числятся историк Аветик Арасханян, политик Христофор Микаелян, политик Погос Макинцян, театральные деятели Левон Калантар, Микаел Манвелян, актеры Гурген и Карен Джанибекяны, Эдгар и Армен Элбакяны, певица Заруи Долуханян, художницы Лавиния Бажбеук-Меликян, Гаянэ Хачатрян, Лусик Агулеци.

О трагедии в Агулисе в начале прошлого века свидетельствует очевидец этих событий, агулисец по рождению, доктор историографии и философии университетов Праги и Тегерана Ованес Ахназарян (1900–1978) в своих документальных мемуарах «Гохтан гавар: геноцид в Агулисе и окрестных селах» (Антилиас, 1987, Тегеран, 1991).

«Утром 24 декабря буквально почернели дороги, протянувшиеся от Ордубада и его близлежащих сел к Агулису. Тысячи вооруженных до зубов турок, гнавших впереди себя вьючных животных, спешили к Агулису, этому беззащитному поселку, с ненасытной жаждой разбоя, грабежа и крови. Население поселка, достигавшее почти двух тысяч, ужаснувшееся и более себя не контролирующее, оставив все имущество ворвавшимся человекообразным зверям, пыталось найти спасение в центральном квартале, где находился сам Эдиф-бей со своими аскярами и полицейскими.

Вечером в 9 часов турецкие грабители и крушащая все толпа уже заполнили окраинные кварталы и, выламывая двери домов, врывались внутрь, убивали больных, старых или не имевших возможности убежать жителей, грабили, навьючивали награбленное на своих животных, потом сжигали дома…

…Плач и стенания детей и женщин все усиливались и могли привлечь внимание полицейских и турецких солдат. А мы опаздывали, уже приближалась полночь. Не было иного пути, как приютиться на горе и пойти в Цхна…

…Оставалось, наверное, двадцать-двадцать пять шагов, чтобы достичь вершины горы, как вдруг совершенно неожиданно притаившиеся на вершине горы турки открыли из десятков ружей ужасный огонь и, составив цепь, непрерывно стреляя, набросились на нас.

Перо мое бессильно описать ту чудовищную панику, которая возникла среди запуганного и ужаснувшегося народа. Прошло почти шестьдесят долгих лет с той роковой ночи, но до сих пор в ушах звучат те крики и вопли, мольбы о помощи, душераздирающий плач людей… Отец и мать мои беззвучно повалились на землю, сестра и брат, смешавшись с людьми, скатились вниз с крутого склона горы. Как в меня не попала пуля, не могу объяснить. Я сразу лег на землю, и такое глубокое отчаяние овладело мной, что, на секунду направив дуло пистолета к виску, хотел покончить с собой. И это не потому, что устрашился попасть в руки этих подлых зверей, а вернее, из-за того бесчеловечного заговора, свидетелем которого оказался…»

Государственный деятель Сергей Мелик-Еолчян телеграфировал в эти дни из Горной Армении министру иностранных дел Армении.

«Согласно дополнительным, проверенным сведениям, татары Нахиджевана и Ордубада, турецкие и азербайджанские офицеры во главе с Халил-беем, Эдиф-беем и другими после резни в Неркин Агулисе зверски вырезали все население Верин Агулиса.

В Верин Агулисе убито 400, а в Неркин Агулисе — 1000 человек. Население вырезано полностью, за исключением 20 красивых девушек, которых в качестве подарка раздали офицерам. 16-летняя дочь богача Паняна преподнесена Эдиф-бею.

Население как Неркин, так и Верин Агулиса было абсолютно невооруженным и держалось в высшей степени лояльно, но это обстоятельство не спасло их. Продвижение татар к Гохтану продолжается. Поток из остатков жителей Гохтана стремится к Мегри…» («Арадж», официальная газета АРФД, Ереван, 13 января 1920 г.).

К этому трагическому эпизоду истории армянского народа обращалось множество армянских и зарубежных историков и мемуаристов, в числе которых также родившийся в Агулисе, уже ставшем Айлисом, азербайджанский писатель Акрам Айлисли, в своем знаменитом романе-реквиеме «Каменные сны». Писатель-гуманист, который слышал от пожилых азербайджанцев о трагедии Агулиса, видел разрушение его церквей и монастырей в наши дни и обо всем этом открыто написал в своем романе, за изложение правды подвергся в своей стране преследованиям и унижениям на государственном уровне. Далее следует отрывок из романа Айлисли, описывающий события в Агулисе.

«В Айлисе было тогда еще немало людей среднего возраста, видевших своими глазами небывалую резню айлисских армян. О той резне каждый рассказывал по-своему, исходя из собственных понятий о человеке и человечности. Тем не менее никто из свидетелей тех событий не скрывал увиденного. В рассказах разных людей достоверно присутствовали одни и те же факты. В том, как началось все и как закончилось, мнения людей полностью совпадали.

Дело было так: чтобы армянское население Айлиса заранее ни о чем не догадалось, 30–40 турецких всадников Адиф-бея с раннего утра объезжали все дома, и армянские, и мусульманские, и объявляли, что сегодня будет провозглашено перемирие, для чего все срочно должны собраться во дворе такого-то армянина. После того как народ собрался в указанном месте, турецкие солдаты отделили мусульман от армян и построили их в ряд в разных концах двора. Вдруг откуда-то раздалась громкая команда „Огонь!“, и турецкие солдаты, со всех сторон окружившие двор, обрушили на армян град пуль. Многие погибли сразу, оставшимся в живых всем, до последнего человека перерезали горло кинжалом или закололи штыками. Тех, кого можно было закопать тут же, во дворе и в саду, закопали, вырыв ров. Кому не нашлось места во дворе и в саду, побросали в конюшни, погреба близлежащих домов и сожгли. Мусульманские женщины, которые в тот день даже не решились выйти из дома, позже описывали произошедшее так: „Вода во всех арыках целую неделю была красной от крови. У Адиф-бея был черный, как ворон, конь. Адиф сидел на нем у ворот дома. Крикнув „Огонь!“, он хлестнул коня плеткой и ускакал. И тут же полился дождь пуль, казалось, рушится небо, сверху сыплется пепел. Поднялся такой крик, какого никто не слышал от сотворения мира. Разом залаяли все собаки во дворах. Закаркали все вороны на деревьях. Перепуганные сороки и голуби мигом исчезли из деревни, улетели за горы. Казалось, ад разверзся, солнце вот-вот рухнет на землю…“»

Источник: Артак Варданян, кандидат филологических наук. Перевод с армянского — Анаит Хармандарян ǁ golosarmenii.am