Армянский музей  Москвы в субботнее утро в нашей детской рубрике дарит вам весеннюю сказку о маленькой армянской художнице и том, что с ней произошло.

Гаянэ вышла в сад и увидела, что зацвели абрикосы. Маленькие тычинки тысяч белых цветов радостно тянулись к апрельскому солнцу. Гаянэ попросила у бабушки вынести ее Волшебное Стекло, которое она в погожие дни устанавливала во дворе, чтобы рисовать на нем все, что окружало ее в мире. Так на его поверхности появлялись красные и желтые дома, пасущиеся овцы, сами жители этого города. Три года, как бабушка подарила ей это Стекло.

И в ее жизни появилось маленькое чудо, к которому она все не могла привыкнуть. Ночью, когда мир затихал и было слышно только ворчливое сопенье бабушки да шепот деревьев сада, все нарисованное вдруг начинало оживать, мерцать, кружиться, шептать и шелестеть, а потом еще и врываться радужным, сочным вихрем в ее сны. Из середины этого сна выходил Белый Кот, садился на кровать Гаянэ, лизал ей руку. Она просыпалась, гость спрыгивал на пол, ловил лапами лунный луч и свивал себе из него поводок. И так они молча, с кисточками и красками, выходили из дома и, минуя гранатовый сад, покидали город. И теперь запах цветов догонял их теплым дыханием. Ночи с каждой прогулки становились все короче, нужно было спешить.

Белый Кот всегда провожал Гаянэ в Белый Двор, где в молочного цвета домах жили белые люди. Разгуливали белые собаки, лошади и коты. И все эти жители Белого Двора медленно, почти в закрытыми глазами, встречали их, не улыбаясь, не тормоша и не приглашая на дружеское чаепитие. Но Гаянэ касалась их своей кистью, раскрашивая их, словно она сама их вот-вот вылепила из глины. Люди, звери и растения оживали. Дети носились по Белому Двору, собаки дрались из-за вдруг покрасневшего куска мяса, фрукты, обретя цвет и запах, срывались с веток прямо в руки Гаянэ. Белый Кот, став на время то синим, то оранжевым, сновал тут и там. Но как-то он сказал Гаянэ, что она должна отказаться от своего Волшебного Стекла и навсегда принести его с кистями и красками в Белый Двор, иначе через две ночи он просто исчезнет. Она долго плакала, просила своего друга изменить правила игры, но тот был неумолим. Да и не игра это была вовсе. В ту же ночь они погрузили Волшебное Стекло, краски и кисти на белую тележку, в которую был запряжен белый ослик, и тихо вышли из города.

Когда они пришли в Белый Двор, кот попросил Гаянэ поставить Волшебное Стекло так, чтобы оно прикрывало вход в Белый двор. Гаянэ просидела там всю ночь, радуясь и греясь под лучами луны, раскрашенной и вкусной на вид, как гречишный мед, но сквозь Волшебное Стекло вдруг пробились лучи солнца, и Гаянэ поспешила домой. Она тихонько отодвинула стекло, как дверцу, и удивилась, что с приходом рассвета Двор не побелел, как обычно. На следующую ночь Гаянэ увидела на постели Розового Кота, выкрашенного в бурые полоски, да так, что краска стекала струйками с мокрой шерсти.
— Дети нашего Радужного Двора теперь каждый день перекрашивают меня, — замурлыкал Кот, оставляя на подушке розовые пятна, замерцавшие от света его глаз.

— А я больше не рисую, — печально ответила Гаянэ.
— А ты посмотри, что я тебе принес! — засмеялся Розовый Кот и протянул ей дудук. — Сыграй, не бойся! Бабушка вряд ли проснется! Гаянэ поднесла дудук к губам, чувствуя сладкий вкус спелых фруктов, и он запел теплым дрожащим голосом. И с каждой сыгранной нотой Гаянэ видела то сиреневую лошадь, то Арташеса, играющего в зеленый с черными полосками мяч, будто пинал он арбуз, то Белого Кота, который был вообще-то уже не белым. Он так никогда и не стал белым.

Валерия Олюнина