В 2016 году в знаменитом петербургском издательстве «Азбука-классика» в переводе с турецкого языка Михаила Шарова выходит роман Орхана Памука «Имя мне – красный». Роман посвящен мастерам персидской миниатюры, которые выполняют заказ султана и создают для него книгу. После убийства одного из них остальным становится ясно, что продолжать работу смертельно опасно.

Сюжет затрагивает и личность выдающегося миниатюриста, крупнейшего мастера гератской школы Кемаледдина Бехзада (ок. 1455-1535-1536). Герой находит в великолепной книге, сделанной в Герате «падишахом художников» Бюхзандом рисунок. Он находился в библиотеке одного персидского принца, убитого в безжалостной борьбе за престол. Орхан Памук пишет: «Прекрасный этот рисунок, весьма соответствующий моему нынешнему состоянию, ибо изображено на нем убийство, иллюстрирует историю Хосрова и Ширин. Вы, конечно, помните, чем кончается этот дестан – я имею ввиду сочинение Низами, а не Фирдоуси».

Дальше мы читаем ссылки:

1.     Низами (Гянджеви) (ок. 1141- ок. 1209) – азербайджанский поэт, писавший на фарси.

2.     (Абулькасим) Фирдоуси (ок. 940-1020 или 1030) – персидский и таджикский поэт.

Оставим второе великое имя, и поговорим о «жизни после жизни» Низами. Книга была выпущена под редакцией Александра Жикаренцева, Кирилла Красника. То есть нам дают понять, что перс Бюхзанд иллюстрировал дестан в изводе азербайджанца, который почем-то писал на тюркском языке, а на фарси.

Вполне вероятно, что редакторы никогда не читали Низами, а выпустили книгу по следам установления памятника «азербайджанского поэта Низами Гянджеви», установленного в соответствии с распоряжением президента Азербайджана. Расположен в Риме, в парке Вилла Боргезе, на улице  Виале Мадам Летиции. Авторы памятника — народный художник Азербайджана Салхаб Мамедов и заслуженный художник Али Ибадуллаев. Проект был утверждён комиссией по истории и искусству мэрии Рима.

Открытие памятника состоялось 20 апреля 2012 года (за 4 дня до 24 апреля, когда армяне всего мира отмечают геноцид в Османской империи). Проект поддержал  Фонд Гейдара Алиева и посольство Азербайджана в Италии в соответствии с Распоряжением Президента Азербайджана от 23 декабря 2011 года «О проведении 870-летнего юбилея гениального азербайджанского поэта и мыслителя Низами Гянджеви».

Открытие памятника классику персидской поэзии сопровождалось скандалами: с требованием заменить надпись «азербайджанский поэт» на «персидский поэт» выступили иранские иммигранты и итальянские студенты.  В ответ на сообщение иранских СМИ о том, что иранцы и итальянские ценители персидской культуры собираются у памятника, чтобы «выразить свой протест против присвоения Азербайджаном его наследия» депутат Милли Меджлиса, доктор филологических наук Жаля Алиева заявила, что «Низами Гянджеви — великий азербайджанский мыслитель, и все попытки иранской стороны представить его в качестве „персидского“ поэта являются ничем иным как провокацией», и что «принадлежность наследия Низами Гянджеви к азербайджанской истории и культуре — это неоспоримо».

  Итало-иранской культурной ассоциацией был инициирован сбор подписей против использования культуры в политических и национальных целях. В созданной петиции отмечалось, что называть Низами азербайджанским поэтом равносильно тому, что назвать греческого историка Геродота турецким историком. Кроме этого конечным требованием прошения являлось требование о замене надписи на постаменте на «персидский поэт». Канадский историк, специализирующийся на иранской истории, Кавэ Фаррух на своем сайте призвал поддержать петицию «в знак протеста против фальсификации истории».  Помимо этого, прошение подписали ряд итальянских и иранских учёных, таких как Паола Орсатти, Рикардо Зиполи,  Даниэла Менегини, Адриано Росси, Доменико Паррелло, Эла Филиппоне, Фазэх Мардани, Мауро Маджи, Жерардо Барбера, Али Дустзаде и Сиаваш Лорнезад. Профессор персидского языка и литературы Паола Орсатти, в своей рецензии к книге «Современная политизация Низами Гянджеви», говоря об установке памятника с надписью «азербайджанский поэт», отмечает "пример искажения, на который надо реагировать".

За пояснением Армянский музей обратился к доценту Института востоковедения Российско-Армянского Университета Виктории Аракеловой.

Вот ее комментарий: «Низами Гянджеви - однозначно иранский поэт. И не только потому, что писал на персидском, но и по целому ряду прочих причин. В Гяндже эпохи Низами тюркский элемент вообще был на периферии культурного пространства. Поэт явно принадлежал к иранскому миру».

Виктория направила нас к работе "Современная политизация персидского поэта Низами Гянджеви" уже упомянутых здесь известных иранских ученых иранского происхождения Сиаваш Лорнезад (США), Али Дустзаде (Канада).  В небольшом предисловии Виктории расставлены некоторые акценты. А сама монография авторов - подробный текстовой анализ, отражающий менталитет автора, его культурную доминанту.

Как пишет Виктория Аракелова, эта монография рассматривает некоторые анахронизмы, ошибочные интерпретации, связанные с именем великого персидского поэта Низами Гянджеви. Также там рассматривается празднование 800-летия поэта в СССР в 1930-40 годах. Именно с этой кампании начался пересмотр национально-культурной принадлежности классика персидской литературы (Кампания увенчалась юбилейными торжествами 1947 года). Авторы обеспечивают критический анализ аргументов с двух сторон, основываясь и на тех исследованиях, что были опубликованы советской школой востоковедения, которая до 1930-х годов придерживалась взгляда на Низами как на представителя персидской литературы.

Анализ аргументов, вовлеченных в политизированную полемику ориенталистов Сиаваш Лорнежад и Али Дуст заде, вынужденных реагировать на искажения, не ставят под сомнения положительный вклад таких ученых, как Евгений Эдуардович Бертельс.

Тем не менее речь идет о введении искусственного понятия «азербайджанская школа» персидской поэзии. Произошло оно главным образом из-за плохих отношений СССР и Ирана: их глубокий кризис разразился в 1941 году во время Иранской операции, или Англо-советского вторжения в Иран.

СПРАВКА АРМЯНСКОГО МУЗЕЯ 

Большинство средневековых биографов Низами (Ауфи Садид-ад-дин в XIII в., Доулатшах Самарканди в XV в. и другие) городом рождения Низами указывают Гянджу, в которой он жил и в которой умер. Академик Евгений Эдуардович Бертельс отмечал, что в лучшей и старейшей из известных ему рукописей Низами про Кум также нет упоминаний. В настоящее время существует устоявшееся мнение, принятое академическими авторами, о том, что отец Низами происходил из Кума, но сам Низами родился в Гяндже, и упоминание в некоторых его произведениях о том, что Низами родился в Куме — искажение текста. В период жизни Низами Гянджа находилась в составе Сельджукской империи просуществовавшей с 1077 по 1307 годы. Следует при этом отметить, что Тафриш, упомянутый в вышеприведённом отрывке из «Искандер-намэ», являлся крупным центром зороастрийской религии и находится в 222 км от Тегерана, Центральный Иран.

Низами родился в городе, и вся его жизнь прошла в условиях городской среды, притом в атмосфере господства персидской культуры, так как его родная Гянджа в то время имела ещё иранское население, и хотя о его жизни известно мало, считается, что всю жизнь он провёл, не покидая Закавказья. Скудные данные о его жизни можно найти только в его произведениях.