Как скульптура, так и живопись Николая Багратовича Никогосяна входят в «золотой фонд» армянского и российского искусства. В преддверии выставки, которая скоро откроется в залах Государственной Третьяковской галерее к 100-летию мастера, Армянский музей Москвы вспоминает случай из жизни великих. 

Шли Хачатурян, Григорович, Никогосян и Ко отмечать премьеру балета «Спартак»: его Юрий Николаевич поставил в Большом театре в 1968 году. Арам Ильич дал Николаю Никогосяну сумки как самому молодому. Cамому скульптору в ту пору было около 40 лет.

Коля видит, позади какой-то тихий очкарик идет. Он ему и отдал половину. Потом этот очкарик сел за стол рядом с Николаем. Долго говорили, хвалили балетмейстера и композитора. Потом Арам Ильич встает и говорит: «А сейчас я хочу услышать мнение о спектакле моего друга Дмитрия Шостаковича». 
Очкарик встал, а Никогосян чуть со стыда не сгорел. Надо сказать, что Шостакович после своей 7-ой Ленинградской симфонии был легендой. А в те годы, когда он так познакомился с Никогосяном, он занимал пост секретаря Правления Союза композиторов СССР. Надо сказать, что среди его учеников в Московской и Ленинградской консерватории были и армяне - Александр Мнацаканян, Карен Хачатурян. 

Потом, когда с хозяином прощались, "провинившийся" хотел пораньше встать, чтобы попрощаться с Дмитрием Дмитриевичем, смотрит, а тот уже его пальто снял и ждет его. Тогда Никогосян сказал: «Вы извините меня, я не узнал вас. Я очень хочу сделать ваш портрет». На что Шостакович ответил: «Да что вы. Мы поровну несли эти сумки».