Культурный центр при Посольстве РА 18 октября собрал своих гостей-довлатоманов. Надо сказать, что многие из них с именем Сергея Донатовича живут всю сознательную жизнь, поэтому документальную ленту журналистов Азы Бабаян и Вадима Дубнова «Пять углов Довлатова» смотрели без повода.

Уже при входе в Дом Лазаревых можно было «причаститься» коктейлем «Довлатов». В любимом городе писателя его делают многие бармены: в его основе толченый мадлером синий базилик с красным перуанским перцем.

Вечер открыл руководитель Культурного центра Владимир Габбе. Он говорил о том, что такие личности, как Довлатов, могут сегодня объединять людей в реальности, отрицая «репродуктивный» мир, где люди, купив сувенирную фигурку Давида работы Микеланджело, считают, что они прикоснулись к искусству.

Сергей Донатович в силу его таланта и физических габаритов встал в историческом особняке в полный рост. После небольшого джаз-сейшна от Армянского культурного центра МГЛУ (руководитель Армине Мартиросян) и от имени Чрезвычайного и Полномочного посла РА в РФ Вардана Тоганяна и себя лично гостей поприветствовал посол по особым поручениям Борис Саакян. Владимир Габбе в формате «Довлатовских чтений» прочитал вторую главу из цикла рассказов «Наши». Он создавался в 1980-е годы. И его начальные строки стали увертюрой к фильму Азы Бабаян:

Дед по материнской линии отличался весьма суровым нравом. Даже на Кавказе его считали вспыльчивым человеком. Жена и дети трепетали от его взгляда.

Если что-то раздражало деда, он хмурил брови и низким голосом восклицал:

— АБАНАМАТ!

Это таинственное слово буквально парализовало окружающих. Внушало им мистический ужас.

— АБАНАМАТ! — восклицал дед.

И в доме наступала полнейшая тишина.

Аза Бабаян рассказала, что ее задача как исследователя и почитателя таланта Довлатова после путешествия по маршруту Санкт-Петербург—Коми—Таллин—Нью-Йорк была выполнена без срывов. За все четыре месяца глубинной работы она ни разу не натолкнулась на факт лжи или компромисса со стороны Довлатова. А если и были пафосные передовицы, то он умудрялся написать три таких рассказа равно на эту же тему, что ставил все на свои места.

Фильм наполнен голосами гражданской жены Тамары Зибуновой, вдовы Елены Довлатовой, музейщиков, экскурсоводов, писателей и литературоведов Александра Гениса, автора книги «Довлатов и окрестности» Дмитрия Быкова, критика, соредактора литературного журнала «Звезда» Андрея Арьева — одного из ближайших друзей Довлатова, выведенного в персонажи, таллиннского филолога и культрегера Оливера Лооде.

Кадры из поселка Чиньяворык, пожалуй, самые интересные. Перед нами — записи из постсоветской «Зоны», разворачивающиеся под музыку андеграунда. Колючая проволока, портрет Ильича то ли в граффити, то ли в мозаике. Показателен эпизод фильма, где вспоминается случай, описанный в «Зоне». Солдат с Большой Земли принуждает вора в законе работать, тот доводит конфликт до того, что отрубает себе палец, чтобы показать свое «право имею» и моральное превосходство. Люди той поры с их неистребимой блатняцкой речью, ухватками и поразили зрителей больше всего. Сказать, что это ожившие персонажи писателя, — мало, потому что некоторые из них, пережив писателя, смогли перевернуть представление о своей жизни в то время. Таким в некотором смысле исцеляющимся от воспоминаний прошлого выглядит отставник-кгбэшник, который «присматривал» за писателем.

Один из важных смыслообразующих эпизодов судьбы и фильма — рассыпанные гранки сборника рассказов «Пять углов», после этой драматической истории Довлатов уезжает из Петербурга в Эстонию.

Два года назад в Москву на фестиваль современной эстонской культуры приехала редактор этих «непроходных» рассказов Эльвира Михайлова. На встрече с ней в библиотеке имени Н.А. Некрасова побывали сотрудники Армянского музея Москвы и культуры наций.

Это она, Эльвира Михайлова, представленная в образе Эльвиры Кураевой в повести Довлатова «Ремесло», была одной из тех, кто пытался издать — увы, безуспешно! — книгу Сергея Донатовича в СССР. Она рассказала, что рассказы, вошедшие в «Пять углов», были самые невинные и «проходные». Но в чемодане у него хранилась рукопись лагерных рассказов «Зона», которую он охотно давал почитать. «Зона» попала в руки КГБ, и на пути Довлатова зажглась красная лампочка. Набор «Пять углов», уже прошедшей весь издательский цикл (ожидался сигнальный экземпляр), в типографии рассыпали. Книгу запретили, с работы Довлатова выгнали.

А петербургские старожилы говорят о том, что «Пять углов» — это неофициальное название перекрестка, образованного Загородным проспектом и улицами Рубинштейна, Разъезжей и Ломоносова. На перекресток выходят углы сразу пяти зданий. На Пяти углах в мощении реализована одна городская легенда, связанная с этим местом: изображены мужские и женские следы, на которые влюбленные должны встать и загадать желание. Для Довлатова «пятью углами» его судьбы стали Санкт-Петербург, Коми, Михайловское, Таллин и, наконец, Нью-Йорк.

В книжных магазинах Северной столицы Довлатов стоит на одних полках рядом с Чеховым и Достоевским. Русский писатель Довлатов, несмотря на свое армяно-еврейское происхождение.

Валерия Олюнина