В литературной рубрике Армянского музея Москвы мы представляем вам литературные переводы Павла Черкашина поэзии Ваагна Мугнецяна. 

Павел Рудольфович Черкашин родился 28 сентября 1972 г. в с. Мужи Шурышкарского района Ямало-Ненецкого автономного округа Тюменской области. Литературным творчеством начал заниматься с 10-11 лет, первое стихотворение было посвящено маме. Юные поэтические пробы не раз появлялись на суд ровесников в школьных стенгазетах и читались со сцены во время концертов художественной самодеятельности. Более зрелые вещи стали создаваться позднее. Первая публикация появилась в печати в 16 лет в общественно-политической газете Шурышкарского района «Ленинский путь».

Своими «учителями-ориентирами» в большой литературе, оказавшими влияние на творческое становление, считает: в поэзии – С. Есенина, Н. Клюева, М. Цветаеву, А. Ахматову; в прозе – К. Паустовского, Ю. Казакова, В. Тендрякова, Ф. Абрамова, В. Солоухина, Д. Лондона.

С 1991 по 1996 г. учился в Тюменском государственном университете на филологическом факультете. Научным руководителем курсовых и дипломной работ была университетский преподаватель кандидат филологических наук Серафима Николаевна Бурова, наставник, которая сыграла в литературном становлении начинающего писателя огромную роль. Именно она первой читала и давала профессиональную критическую оценку всем произведениям, написанным в студенческие годы.

Работал корректором, корреспондентом, фотографом, ответственным секретарем газет городского, окружного и областного уровня, учителем начальных классов, сторожем, телеоператором, радиоведущим, преподавателем в системе высшего образования.

Творчество П. Черкашина поражает своей многогранностью, разнообразием, психологической и духовной насыщенностью и в то же время легкостью языка и слога. Пишет как прозу, так и поэзию, занимается публицистикой, краеведением, творческой обработкой финно-угорского фольклорного материала и литературными поэтическими переводами.

Свое творческое кредо определяет как передачу сбереженного русского слова, исторической памяти народа и любви к малой родине и Отечеству по непрерывной цепи наследования грядущим поколениям. Этот же канон является для писателя важным мерилом в оценке произведений современной литературы России.

Ваагн Мугнецян родился 10 июля 1947 года в городе Кировакан Армянской ССР (в настоящее время город Ванадзор Лорийской области Республики Армения) — поэт и прозаик. Окончив филологический факультет Ереванского Государственного Университета, Ваагн работал в различных издательствах и газетах. Таких как «Սովետական գրող» (Советский писатель), журнал «Норк» и другие. Работал на ответственных должностях. С 1988 г. по 1993 г являлся членом союза писателей Армении и секретарем правления. Перейдя на воинскую службу, работал в родном Кировакане, а с 2000 г. был назначен начальником Дома офицеров Республики Армения. Ваагн Мугнецян с 2001 г. работает редактором учебного пособия «Родина и служба». Некоторые из его произведений переведены на русский, украинский и словацкий языки.

*  *  *

В толще жизни искал человека,

Но напрасно, искал – не нашёл.

Средь людей я искал человека,

Но напрасно, искал – не нашёл.

В человеке искал человека,

Уподобил, хотя не нашёл.

И в себе я искал человека,

Ужаснулся, едва лишь нашёл…

*  *  *

Ещё тогда уже я твёрдо знал,

Что не простят, никчёмного, меня,

Пока я до конца не осознал

Последствий поведенья моего –

Небрежность моего весной посева

И скудность в час осенний урожая –

Не оценил ни меру я, ни вес

Моих больших и малых согрешений…

И ждал до дня, пока грехов бокал

Несведущий наполнится до края.

ЖЁЛТАЯ ШЕЛЕСТЬ

Пусть останусь несведущ от явственной боли,

Пусть дремотной одеждой мечты наслажусь,

И пускай шелестит призрак царской юдоли,

Запах липы начну целовать, как проснусь.

 

Истончились тропинки судьбы, пожелтели, –

Будут таять и осени пыль обнимать,

И последняя тень постучит в мои двери:

Это смерти гонец развесёлый, как тать.

 

О, гонец, будь, прошу, в этот раз сердоболен,

Пережить мне последнюю дрёму в саду,

А потом я вернусь бесконечно доволен –

И смешаемся в сказке из звёзд наверху!

 

МЁРТВАЯ ТОЧКА

Признаюсь, сегодня вся сущность моя

Живёт напряжённо в своей мёртвой точке,

Где соль потеряла положенный вкус,

Где слово лишилось исконного смысла,

Где тело моё прописалось, предстало

Всего лишь как некий бездушный предмет.

Моё одиночество множится, крепнет

На мёртвой, на этой единственной точке,

Где вечно война между светом и тьмой,

Где прошлое и настоящее вместе

Живут, словно звенья цепи, неразлучны

И там, где источника свет не имеет…

Признаюсь: ах! было бы только движенье –

И если бы даже путь в ад начинался

Вот именно с этой единственной точки,

И если бы даже сам дух возрожденья

Скончался навек, про меня и не вспомнив…

На мёртвой, на этой единственной точке,

Где тело моё стало камнем надгробным,

Где слово открытия шепчет душа,

И где без приятельства жажды вина

Ржаной каравай аскетично живёт –

Вот там капля крови моей умирает

Отборной, как мёд, на пиру у клопов…

На мёртвой, на этой единственной точке

У времени нет ни конца, ни начала,

И даже часы не становятся дням…

Прошу, приходи, лучик солнечнокрылый,

Чтоб смог, наконец, рассекать темноту я –

Хотя бы огня изначальным сияньем

Надежду мне в теле скорей подогреть.

 

*  *  *

С неба аркан, что свисает петлёй, –

Вдруг да внезапно отыщет меня?

Тёмной тропою проникнет в дом мой

С неба аркан, что свисает петлёй.

Полдень сгустится во мрак над землёй. –

Кто поусердствует вместо меня?

С неба аркан, что свисает петлёй,

Вдруг да внезапно отыщет меня.

*  *  *

Увесисто падает капля дождя, –

Как раз для бесхозной моей головы?

Надежды щепоть сохранив для меня,

Увесисто падает капля дождя.

Откроется арка небес для меня, –

Надежды щепоть отведёт от сумы,

Увесисто падает капля дождя, –

Как раз для бесхозной моей головы?

*  *  *

Я имею свой дом, сад изящный имею,

Но когда говорил, что хороший садовник?

И тяжёлокопытную лошадь имею –

Не хвалю ведь себя, что я конюх и конник.

 

То, что отзвуки слов я пишу, – всем известно –

Лишь природе моей подходящих толково,

Но когда сам себя я расхваливал лестно,

Знатоком называя крылатого слова?

 

Разве хвастался в знании необычайном?

Разве было, что сам я собой восхищался?

Даже в небе ночном и таком лучезарном

Россыпь звёзд посчитать не смогу, не пытался.

 

А мечтанье моё – перепробовал сонмы –

Но из Млечных я ни одного не достиг.

Сколько долгих ночей, беспокойных, бессонных –

Но ни разу не видел я ангела лик.

 

До сих пор я не знаю, живя на планете, –

Почему наше солнце спешит возвращаться?

Если спросят меня, не смогу я ответить, –

Почему на луну так собаки бранятся?

 

Почему это рыбки – я, правда, не знаю –

Непокорно плывут себе против теченья?

Но никак, много лет прожив, не понимаю,

Почему средь людей так в ходу униженья…

 

Разве знаю я то, почему воды рек

Неизменно текут своим руслом привычным?

И какой ежедневно ещё человек

Мне сродни разговор затевает с Всевышним?

 

*  *  *

 

Я раньше не смог и уже не смогу

Мой мир сохранить милогрёзого детства,

Сберечь без ущерба мечтаний тропу –

И раньше не смог, и уже не смогу.

Потерян тот мир, не воротишь мечту –

Надежды и той не осталось в наследство –

Я раньше не смог и уже не смогу

Мой мир сохранить милогрёзого детства.