Я помню истории про Карабахскую войну. Тогда из города Шуши, который возвышается над армянским центром Карабаха — Степанакертом, вели огонь из установок Град. Каждый день, с утра до вечера, 365 дней в году и полтора года, азербайджанцы утрамбовывали Степанакерт. Если к тому добавить и авианалеты (у армян первые годы конфликта вообще не было самолетов, а у азербайджанцев были, следует заметить, что теплые отношения русских и армян — продукт более поздних лет, а в начале конфликта был как раз страстный роман издыхающей советской власти и "мюсулманских интернационалистов": последние ездили с мешками денег и скупали самолеты, вертолеты, танки вместе с экипажами, покойный комуняцкий придурок-прокурор Ильюхин, дочь которого была замужем за продавцом гвоздик из Гянджи, Лигачев и т. д. в апшеронских ребятах души не чаяли), то картина тогда была до мелочей похожа на ту, что мы сейчас видим на Юго-востоке Украины.

Тут и решалось, чья это земля: уйдешь — не твоя, останешься — твоя. Я тогда был уверен, что армяне из Карабаха сбегут. Я так и сказал, помнится, одному бакинскому армянину, который прятался в нашем доме во время январских погромов: "Дядя Гриша, с таким народом вам зверей не победить". Потому как судил по бакинским армянам: те, чаще всего, были или провинциальная интеллигенция, по типу провинциальной ашкеназской, или приблатненное жизнелюбивое жулье, обитавшее в хулиганских перенаселенных фавелах, типа "Арменикенда" или "Завокзального"; антропологически последние не слишком отличались от азербайджанцев, и манеры поведения у них были сходные: лживые, сентиментальные и глупые восточные мещане с подвижными лицами, помешанные на деньгах, детях и вещах.

Я, честно говоря, впервые увидел карабахских армян в Москве, это были худые, молчаливые люди, прокаленные солнцем, со скудной мимикой и внушающей почтение манерой общаться, никаких тебе "а, брат-джан" и "кильнусь мамы", безо всей этой южной дешевизны. Никакой ближневосточности, даже и кавказского не особенно много — что-то вроде итальянских карбоньере или скудных на слова пиренейских контрабандистов. То ли они всегда были такими, то ли их такими сделали эти самые обстрелы ракетами Град из Шуши.

Полтора года карабахские армяне все глубже и глубже зарывались в землю, по мере того, как Степанакерт превращался в кучи руин, вроде теперешнего Хомса или Грозного 90-х. Пока, в один момент, эта пружина не развернулась. А развернулась она жутко: укрепленные городки, типа Ходжалы, горели так, словно были соломенные, Шуша в одночасье была сметена вместе со всем салатом оливье, что ее оборонял: вместе с азербайджанцами, кавказскими ваххабитами, чеченцами Басаева, турецкими инструкторами и кучей русских и украинских наемников.

Победа не бывает иной — нельзя победить отрядом реконструкторов во главе со Стрелком, казаками и несколькими энтузиастами русского дела из городов России не только Украину: бороться тут нужно против всего мира, вернее, значимой части мира. И эта борьба должна стать всенародной, и в ее горниле должны растопиться и испариться все эти провинциальные и полублатные нравы русско-украинского пролетарского захолустья.
И на их месте возникнуть должны новые, могущественные идентичности.

По-другому никак. Малой кровью и малым трудом это не делается.

Амирам Григоров