На прошлой неделе я выехал в Берлин для участия в конференции памяти Гранта Динка. На следующий день я встретил группу депутатов Бундестага. Войдя в здания Рейхстага, в котором расположен Бундестаг, я услышал прекрасную мелодию. Мне объяснили, что доносится она из зала Генеральной ассамблеи.

Я не мог не войти. Как мне сказали, это было мероприятие, посвященное Холокосту. Зал был полон. В зале находились депутаты, Канцлер Меркель, министры. Все они горячо аплодировали как исполнителю, так и спикерам, выступавшим с речами о Холокосте.

Признаюсь, в этот момент я позавидовал тому, как Парламент Германии чтит память жертв величайшего преступления, осуществленного Нацистским правительством. Ведь я прибыл сюда из совершенно другого мира – из моей страны, в которой не признаны вчерашние зверства и безнаказанны сегодняшние. Мне было так больно за мою страну, что я уезжал с глазами, мокрыми от слез.

Буквально за неделю до этого была приостановлена моя деятельность в парламенте по причине того, что я упомянул о великой трагедии, произошедшей с моим народом 102 года назад. И вот я смотрю на то, как депутаты Парламента Германии: левые, правые, оппозиционеры и члены правящей партии – все вместе сидят бок о бок и обсуждают произошедшее в их стране, сопоставляют факты, обсуждают. И никто из них не считает при этом, что это наносит вред немецкой идентичности.

В Турции становится все труднее и труднее вглядываться в страницы прошлого. Позвольте поделиться с вами собственным опытом. Примерно за неделю до поездки в Берлин я поднял вопрос о поправках в Конституции, говоря: «Мы рискуем совершить историческую ошибку. Нам необходимо, чтобы каждый гражданин нашей общей родины мог обратиться к нашей Конституции».

Моей целью было перенести наших депутатов в те времена османского периода, когда обсуждалась наша Конституция. Я хотел напомнить об ошибках, допущенных тогда. Сегодня мало кто знает, что первая Конституция была написана в 1876 году многонациональным комитетом, а одним из ее авторов был Крикор Одян. В период тирании Абдул Гамида действие этой Конституции было приостановлено вплоть до 1908 года. Остальное вы знаете – поиски демократии, переворот Талаата и Энвера, и Великое Бедствие.

Сегодня предложенные поправки обсуждаются как «Конституция турецкой нации». Меня это настораживает, так как Талаат и Энвер действовали аналогично. Они признавали часть граждан как приемлемых, в то же время игнорируя остальных. Следствием этой политики стали в 1913-1923 годах массовые убийства, погромы, переселения. В результате мы потеряли большую часть армянского, сирийского, греческого, еврейского населения.

Стоило мне заговорить об этом в парламенте, как сам ад вырвался на свободу! Я был наказан за упоминание термина «Геноцид». Я был запрещен к участию в дискуссиях на 3 недели, а моя речь была исключена из регламента.

Многие мои друзья сказали тогда «Гаро, Вы правы, но разве сейчас время говорить о Геноциде? Мы движемся к диктатуре». Это было закономерно, поскольку пресса создавала шум вокруг термина «Геноцид». Двое из моего ближнего окружения заявили в прессе, что считают мою речь «неуместной и несвоевременной». Некоторые – просто вжали головы в плечи в нынешней ситуации, что можно понять. Страх и беспокойство – обычные спутники подобных времен.

Парламент, инициировавший написание «Конституции для турецкого народа» с большим энтузиазмом заключил под стражу курдских депутатов, и не имеет сегодня достаточной уверенности, чтобы ввести тайное голосование, создавая таким образом почву для единоличной власти. Ни к чему хорошему это не приведет.

Подумайте о том, что христианские и еврейские народы составляли около сорока процентов населения страны. А сколько теперь? Один на тысячу. Мы очень пострадали. Для меня сегодняшняя проблема не только в том, что нарушены мои права из-за «этого слова». Это важно, конечно, но гораздо важнее другое: сегодня Турция собирается снова пойти путем, об опасности которого уже предупредила история, мы движемся на большой скорости, к нетерпимости и к авторитарному режиму. Выбор невелик – либо молчать, либо покинуть страну, как это уже было 100 лет назад. А 10 лет назад мы похоронили Гранта Динка. Мы, армяне, очень хорошо помним, что такое опасность. И именно поэтому я обращаюсь к большинству – давайте исправим историческую ошибку, пока не стало слишком поздно.