Армянский музей Москвы и культуры наций продолжает публикацию о знаменитой правозащитнике Галине Старовойтовой, отстаивавшей интересы армян по всему СССР. Здесь приводятся сведения о роли Галины Васильевне историка, профессора МГИМО Андрея Зубова.
В ноябре 2002 года Галина Старовойтова посмертно награждена медалью Нагорного Карабаха имени "Мхитара Гоша". Этой награды известный российский политик была удостоена за значительный вклад в дело защиты и пропаганды идей национально-освободительного движения народа Нагорного Карабаха, за укрепление дружбы между армянским и русским народами, сообщалось в пресс-службе президента непризнанной Нагорно-Карабахской Республики…
Галина Старовойтова называла карабахский конфликт классическим примером трудноразрешимого противоречия "между двумя фундаментальными принципами: с одной стороны, права народа на самоопределение, с другой стороны, принципа территориальной целостности, согласно которому возможно только мирное изменение границ по соглашению". Как диагностировала проблему редакция BBC, сложилось так, что демократы и "перестройщики" в основном поддерживали Ереван, консерваторы и "партократы" - Баку.
Имя Галины Васильевны Старовойтовой в связи с карабахским конфликтом упоминают в связке с деятельностью Андрея Дмитриевича Сахарова, лауреата Нобелевской премии мира 1975 года.
В конце ноября - начале декабря 1988 года, после введения комендантского часа и чрезвычайного положения в Баку и Ереване, Сахаров обращается к руководству страны с просьбой поддержать его посредническую миссию на урегулирование кризиса. Он получает согласие и начинает готовиться к поездке, приглашая в свою команду в качестве эксперта и Галину Старовойтову, с которой он был уже хорошо знаком по клубу московской интеллигенции "Московская трибуна".
В 2013 году азербайджанский журналист Бахрам Батыев взял интервью у историка, профессора МГИМО Андрея Борисовича Зубова. Сегодня его перепечатал ряд азербайджанских СМИ, в том числе и сайт Американо-Азербайджанского Фонда Содействия Прогрессу. После рассказа о Старовойтовой он говорит о том, как «в 1905 году произошла взаимная резня между азербайджанцами и армянами, а также о том, как во время гражданской войны в России в 1918 году, армяне, захватившие власть в Баку, осуществили резню мусульманского населения. Потом начались ответные, не менее жестокие действия и азербайджанцев». Поэтому оценки профессора истории, не знающего, что в Баку в 1918 году была война гражданская, а не этническая, и то, что за всю свою историю армяне никогда не выступали погромщиками, мы будем познавать не как истину в последней инстанции, но все же они важны для нас. К тому же, Андрей Зубов в поездке не нашел времени, чтобы встретиться с армянами, беженцами из Баку, хотя с беженцами, азербайджанцами из Армении, он виделся. В целом его оценки носят сбалансированный характер, этим его характеристики похожи на те, что изложил британский журналист, специалист по Кавказу Томас Ваал в своей книге «Черный сад».
Андрей Зубов разработал для Сахарова один из проектов урегулирования Карабахского конфликта. Как-то раз на свой доклад он пригласил Галину Старовойтову, которая работала тогда в Институте этнографии. После за чашкой чая они разговорились. «Галина Васильевна, как известно, во многом исходила из принципа, что вопрос Карабаха нужно решить максимально в пользу Армении. Я ей объяснял, что это невозможно, так как межэтнический конфликт не может решаться в пользу только одной стороны – такое одностороннее решение обязательно (и это прекрасно знает теория) приведет только к усугублению распри», - вспоминает Зубов.
По словам Галины Васильевны, сказанных в этом разговоре, академик Сахаров в связи с конфликтом в Карабахе обратился к Михаилу Горбачеву и Александру Яковлеву с упреками, что партийное руководство СССР бессильно решить эту острую проблему, а демократическая общественность ее смогла бы решить без труда. Александр Николаевич Яковлев (член ЦК КПСС, «архитектор перестройки – ред. АмМ) сказал, что если у него, Сахарова, есть решение, которое удовлетворит и Баку, и Ереван, то руководство страны его примет. Главное – добиться консенсуса.
Но беда в том, что никакого конкретного проекта решения Карабахского конфликта ни у академика Сахарова, ни у Старовойтовой не было. Поэтому, когда Старовойтова услышала о плане урегулирования, разработанного Зубовым, то захотела ознакомиться с ним. Разработчики передали ей проект и через несколько дней вместе с ней поехали домой к Сахарову, с которым обсудили его. Вскоре Сахаров сообщил Горбачеву и Яковлеву о том, что у него есть проект мирного урегулирования конфликта в Карабахе, и Александр Николаевич, даже не ознакомившись с содержанием этого документа, дал «добро» на их поездку в регион конфликта. Таким образом, в ноябре 1988 года академик Сахаров, Елена Боннэр, Галина Старовойтова, Зубов и старший научный сотрудник Института всеобщей истории Академии наук СССР Леонид Баткин отправились в Азербайджан и Армению, чтобы ознакомить руководство двух республик, азербайджанскую и армянскую общественность с проектом.
Это был довольно сложный проект. Суть его сводилась к нескольким принципам. Первый принцип: необходимо максимально предотвратить исход людей со своих земель, на которых жили их отцы и деды. Второй принцип: после того, что уже произошло между двумя народами, надежда на то, что азербайджанцы и армяне будут мирно жить бок о бок на одной земле – маловероятна. Можно, конечно, принудить их жить вместе с использованием военных и милиции, но этот метод малоэффективен.
Авторы проекта заведомо абстрагировались от исторического взгляда на ту или иную землю. Важно то, где люди живут сейчас, а не смотреть, что было 500 лет назад. Как этот вопрос решить? На их взгляд, этот вопрос можно было решить только одним образом: изменением границы между Арменией и Азербайджаном, включая Карабах, таким образом, чтобы районы, населенные преимущественно азербайджанцами, оказались бы в Азербайджане, пусть даже в анклавах, а территории, населенные преимущественно армянами, перешли бы к Армении. Что же касается районов со смешанным населением, то на их территории предполагалось провести референдум с одним вопросом: под юрисдикцией какой республики они хотели бы жить? Предполагалось решать эти вопросы максимально быстро, пока ситуация полностью не вышла из-под контроля.
Один из моментов, который предполагал план, - это выделение в составе Азербайджана, но с большой степенью автономии, курдского национального района между НКАО и Арменией с центром в Лачине, где на тот момент проживало большое количество курдов суннитского вероисповедания. Сейчас их там, естественно, уже нет. Также этот план предполагал компенсацию территории – размер отдаваемой территории не должен превышать размера приобретаемой.
С этим проектом они и отправились сначала в Баку, затем в Степанакерт и оттуда уже в Ереван.
По признанию Зубова, первый и самый подробный доклад он делал в Академии наук Азербайджана. Поскольку он на тот момент был человеком неизвестным, меня не считали ни проазербайджански, ни проармянски настроенным, к Андрею Борисовичу повсюду относились вполне терпимо. К Боннэр (Елена Георгиевна была армянкой по отцу Кочарян – прим. АмМ) и Старовойтовой, понятное дело, в Азербайджане относились плохо.
Ознакомиться с докладом пришло большое количество академиков, крупных ученых и деятелей культуры. Реакция на доклад была довольно бурной, стали раздаваться крики «Карабах – это наша земля», «Ни пяди земли не отдадим» и т.д. В какой-то момент, уже после доклада, Зубов вышел в холл, и к нему подошел один из азербайджанских академиков и сказал: «Андрей Борисович, хочу сказать, что Вы предложили все, что нужно делать. Но никто этого не примет ни здесь, в Азербайджане, ни в Армении. Это я Вам могу точно сказать. Все ослеплены идеей – все или ничего».
Из Баку команда отправились в Нагорный Карабах. В Степанакерте они встретились с Аркадием Вольским, с армянской общественностью. Также мы встречались с азербайджанской общественностью в Шуше, которая тогда была еще азербайджанской. Правда, Галина Старовойтова туда не поехала, так как ее честно предупредили, что народ ее там просто растерзает. С нами туда поехал Аркадий Вольский. Мы там увидели, как две общины обмениваются жестокими обвинениями. Мне, как человеку стороннему, было совершенно ясно, что этот межэтнический конфликт достиг крайней остроты.
Потом мы поехали в Ереван. В Академии наук Армении они также провели встречу с армянскими учеными и общественностью. Зубов считает, что там была абсолютно такая же ситуация, как и в Баку. Одна дама – известный общественный деятель Армении - прямо на заседании сказала: «Когда человек умирает, последнее, что он говорит: «Воды!». Также и у нас: если даже Армения умрет, то ее последним словом будет «Карабах».
На встречу с руководством Армении профессор не поехал, в ней принял участие Сахаров. Но и там наша группа не добилась никаких результатов. Армянское коммунистическое руководство было в те дни озабочено не столько Карабахским конфликтом, сколько деятельностью армянского общедемократического движения, сделавшего присоединение Карабаха к Армянской ССР своим главным лозунгом.
«То, что мы увидели в Азербайджане и Армении, привело нас к мысли о том, что общества двух республик больны. Причем, серьезно больны. К сожалению, даже спустя 25 лет после нашей поездки в зону армяно-азербайджанского конфликта, мир на этой земле так и не наступил». – резюмирует свой рассказ Зубов и считает, что результат безрезультатной поездки в Азербайджан и Армению больше всего удовлетворил Горбачева, мол, видите, никто его не может решить, ни мы, ни вы – оппозиционеры.
Продолжение следует…

Валерия Олюнина