Следующий год был бы юбилейным для Алексея Васильевича Петренко - 80-лет. А я помню любимого актера почему-то больше в спортивном костюме, когда мы с Григорием Потоцким, Ольгой Барэ встретили его в фойе гостиницы "Ани Плаза". Я уже описывала эту поездку на фестиваль "Карот" в сентябре 2010 года. Мы тогда только вернулись из Степанакерта уставшие, тут выходит Петренко из лифта с женой Азимой, против которой сейчас идут обвинения дочери Алексея Васильевича. У Григория Викторовича сразу идея:

- Лёшка! Быстро переодевайся, и едем к Завену!

Петренко был вымотан прилетом: в аэропорту его держали армянские пограничники 40 минут, потому что он прибыл с российским паспортом. Так он прибыл в Армению, где ему предстояло играть в спектакле по пьесе Перча Зейтунцяна "Встать, суд идет!"

Еще раз повторю для тех, кто сейчас пытается говорить о сложных психических состояниях Алексея Васильевича. Он был удивительным и чувство безграничного доверия рождалось к нему в первые минуты знакомства. Обаяние уроженца села Чемер Черниговской области, стать и харизма генерала Иволгина, размеренность, четкость речи Мокия Парменыча, и, что называется, сермяга русского мужика - все это сочеталось в Петренко самым невероятным образом. Мы к тому времени были знакомы по телефону, летом 2010 Петренко вернулся с шукшинских дней и давал мне короткое интервью с Волги про то, как привольно ему было на Алтае, а в Подмосковье не могут справиться с борщевиком.

Тогда мы поехали в Завену Саркисяну в дом Параджанова, и сидевшие там итальянцы за столом шумно нас приветствовали. Сопровождавшие их армяне встали.

Все, что происходило потом, описано в рассказе "Арбуз и дыня в коньяке". Петренко очень остро и свежо реагировал на экспозицию. Кстати, его очень заинтересовали тюремные работы Параджанова. Он восхищался и повторял: "Ноль порнографии".

Но чаще он говорил Завену: "Это для меня нечаянная радость". Алексей Васильевич был очень православным человеком.

Потом мы увидели его на сцене русского театра в спектакле Славы Степаняна. Тогда его партнерами были Игорь Костолевский, Эммануил Виторган, Александр Семчев, Артур Диланян. Как потом оказалось, Алексей Васильевич ничего не знал о Геноциде армян. И атмосфера спектакля-акции, и правда армянского исхода его так потрясла, что ему стало плохо. Все подумали, что он играет, но это было не так. Ему вынесли воду в кружке с микки-маусом, и как говорил Слава, после спектакля он ушел за кулисы и упал.

Не хотела повторять этот эпизод, но все же повторю: когда мы сидели у Завена и макали арбуз в коньяк - Петренко спросил: Завен, а можно я еще помакаю?

Мы макали по третьей.

Мы слушали рассказы про величайшего в истории кинорежиссёра, про его дружбу с Андреем Тарковским; он, будучи в Ереване останавливался там же, где и мы,— в «Ани» (в каком же номере — у Петренко? у Потоцкого?).
Знаменитые параджановские слова: «Я отомщу любовью» — заставляют Петренко вспомнить случай из детства.

-Однажды соседка, злая полячка, за какую-то провинность брата передушила всех наших кур. Брат давился слезами от злости, грозился отомстить. А мама наша взяла, наварила больших кусков мяса, колбасы, положила всё на тарелку и велела брату отнести ей. После того случая ничего худого полячка нам не делала.

Когда мы уже засиделись, он сказал Завену:

- Завен, а теперь мы покажем вам самое красивое, самое замечательное, что есть в мире! Мы покажем вам… спину гостя! — говорит Петренко. Мы смеёмся и нехотя поднимаемся с кресел.

Он был человеком с очень молодой душой. Очень чувственный и ранимый. Я очень хочу, чтобы армяне 26 марта 2018 года вспомнили его.