О лирике Сармена - одного из представителей старшего поколения современной армянской поэзии Грант Матевосян писал: "Поэзию Сармена отличает неподдельный оптимизм, и надо сказать, оптимизм этот не бездумная улыбка, а выношенное отношение к жизни… В светлом ключе решаются поэтом даже те стихотворения, которые касаются трагических сторон жизни. Горькое прошлое не застилает туманом его глаза. он ясно видит сегодняшний день, и боль прошлого заглушается радостью настоящего". 

Тополя вы мои, тополя,

Почему вы грустите, скажите?

Или вы от мороза дрожите?

Тополя вы мои, тополя…

Я люблю, объезжая поля, 

Ваш напев в зеленеющем жите. 

Тополя вы мои, тополя,

Почему вы грустите, скажите?

В том же предисловии Гранта Матевосяна читаем о судьбе Сармена - Арменака Саркисовича Саркисяна. 

Родился Сармен в 1901 году в маленьком селении Западной Армении в семье простых тружеников. Детство будущего поэта было безрадостным. Он стал свидетелем кровавой трагедии, обрушившейся на его соотечественников. Варварское убийство всех родных на глазах потрясенного подростка навсегда запечатлелось в его душе. Из всей семьи только он, сестра и старый дедушка оказались по эту сторону Аракса, в стране, которая называлась Россией. Жизнь была спасена, но оставалась тяжелая доля изгнанника, лишенного родного крова. Начались скитания - из одного сиротского приюта в другой, и так до ноября 1920 года, когда над истерзанной родиной его взошло наконец солнце свободы. 

Все изменилось в жизни юноши. Вместе со своими сверстниками Сармен получил возможность учиться в новой советской школе. С 1924 года он учительствует, обучает детей грамоте, среди которых много сирот, с такой же судьбой, как его. 

Уже тогда было ясно, что любовь Сармена к поэзии не просто юношеское увлечение. 

МАМА

Я дожил до седых волос,

Моих внучат не сосчитать.

Но если горе в грудь спилось -

Кричу, зову на помощь мать. 

Ах, мама, ты ушла от нас,

Уйти придет и мой черед,

Но если ты в мой смертный час 

Вдруг рядом встанешь - смерть уйдет. 

АРМЕНИЯ

В том краю литые главы снежных гор
Упираются в заоблачную высь.
Там в долинах не смолкает птичий хор,
И цветы в ковер затейливый сплелись.
Там звенит родник прохладною струей:
«Наклонись ко мне, испей воды живой!»

Кони топчут необъятные луга
В ясных росах, в чистом лунном серебре.
Самоцветным ярким пламенем снега
Загораются на утренней заре.
Величаво горы снежные глядят,
Как в долинах зреет сладкий виноград.

Там давильни переполнены вином.
Там колышутся высокие хлеба.
Вьется дым над безмятежным очагом.
Изобилье распирает погреба.
Там хозяин хлебосольный гостю рад.
Он куском с тобой поделится, как брат.

Величавые обломки древних скал
Там беседуют с тобой наедине.
Своды храма круглый купол увенчал.
Каждый звук находит отклик в вышине.
Гений предков, обретя язык живой,
Сквозь века перекликается с тобой.

Загорается алмаз во тьме ночной —
Электрического солнца яркий луч.
Над распаханной глубоко целиной
Города и села встали между круч.
Как в цветущий сад, работник входит в мир
И звучит в пастушьей хижине Шекспир.

Там в свободном возродившемся краю
К новой жизни пробужденный человек
Поднял меч и встал за родину свою
И захватчикам дорогу пересек,
Защищая, как святыню, Айастан,
Нерушимую твердыню — Айастан.

Сармен [Арменак Саркисян] 1901–1984.
Перевод В. Потаповой.