Армянский музей Москвы в литературной рубрике предлагает стихи Славика Чилояна в переводах Лидии Купцовой (Бабки Лидки). 

Лидия Степановна Купцова. Родилась 3 января 1941 года.

Родом из амурских казаков. Училась в новосибирском культпросветучилище.
В конце 60-х специализировалась на выпуске швейных изделий (ватники, рукавицы). Разнорабочая. Без определенного места жительства. Православная. Проживает в Омске.
 

Славик Чилоян (Чило) (1940—1975) — поэт и переводчик, представитель поэтического поколения 1960-х годов. Переводил на армянский язык поэзию Бориса Виана и Жака Бреля. 

Чило, как его называли, рос без родителей. Позже сидел в Кошской колонии. 

«Его поэзией была поэзия его жизни, поэзия улицы, её страстей, которая в те времена казалась необычной и даже маргинальной

В 2005 г. усилиями земляческого союза “Ниг-Апаран” рядом с ереванским кафе “Арагаст”, где Чилоян погиб при загадочных обстоятельствах, открылся памятник поэту.

***
Ես չեմ կորցրել
ոչ մի բան
զգացմունք,
թեկուզ զգացողություն.
կեղտից անգամ քաշած օղին
ես դատարկում եմ
իմ պարզ ուղեղում,
ու հետո այդ կեղտը
դառնում է ոչինչ
կամ էլ այսպիսի
բանաստեղծություն: 
*** 
Всё ещё живы во мне
Любовь моя, слёзы мои.
Блики бегут по стене,
Вечер пронзают огни.
Всё остаётся со мной,
Пусть даже вечная боль
Сердце расплавит, как зной,
Мозг разобьёт алкоголь.
Только и он – нипочём,
Грязь не коснётся души.
Вечер мой станет стихом.
Ночь моя, не спеши...

***
Իսկ դու
որ մեղադրում էիր
ու ինքդ գնում
նույն ճանապարհով
ԼՈՒՅՍԸ ԲԱՑՎՈՒՄ Է
հշշշշշշշշշշ
կամաց հանկարծ կարթնանա
ոչ քեզ նման մարդ:

*** 
Горевала ты, осуждала,
Но моей дорогою шла.
Лишь под утро уснула. Мало,
Как ты мало в ту ночь спала!
На рассвете, во тьме кромешной,
Не будить бы тебя вовек,
Вдруг проснёшься – совсем нездешний,
Незнакомый мне человек.
Вдруг проснёшься, а я не знаю,
Что сказать и кого винить,
Почему я тебя, родная,
Не хотел в этот раз будить.

ПРОНИЗАНЫ СВЕТОМ

Ты пронизана светом,

Я пропадаю во тьме.

Где, ты спросила, где ты?

Как одиноко мне!

Голову опустив,

Ни мёртв я уже,

Ни жив.

Ты пронизана тьмою,

Я ослеп от луча.

Между тобой и мною

Ни трепета, ни плеча…

Голову опустив,

Ни мёртв я уже,

Ни жив.

Идём, пронизаны светом,

Слепые – до хрипоты,

Я не твоим следом,

Не следом моим – ты…

Головы опустив,

Каждый ни мёртв,

Ни жив.

ЗА УПОКОЙ

Белый снежок на лицах.

Что же это со мной?

Сердце не хочет биться,

Если – за упокой.

Камень могильный глажу

Тёплой ещё рукой.

Души мои, пропажи,

Нужен и вам покой.

Женщинам – рыжим пчёлам,

В чьих волосах печаль,

Сладостным и весёлым,

Я говорю: прощай!

Из материнского чрева

Вышел сынок нагой.

Ветви ломают древо,

Что же ты, дорогой?

И на последней грани

Веет такой тоской,

Будто бы обезьяне

Служат за упокой.

Небо моё прохладу

Дарит душе сухой.

Что же ещё мне надо?

Господи, упокой!

ТО БЫЛИ ПОЭТЫ

То были медведи,
Крушили ворота, ревели.
Спасались соседи,
Соседки от ужаса млели.
Пылали закаты,
И в небе взрывались кометы!
Угрюмы, косматы –
То были поэты.

То были собаки,
Шакалы подлунного мира.
Как мясо в овраге,
Трепали раба и кумира.
Вонзались, как плети,
От сумерек и до рассвета
Брехливые сплетни.
То были поэты.

То были профуры,
Продажные, в общем-то, шлюхи.
Дублёные шкуры,
А вовсе и не с голодухи.
Как мутная пена,
Как в пляске ночной силуэты.
От хрена – до хрена…
То были поэты.

Как Божии агнцы,
С рожденья – уже на закланье.
Всегда новобранцы,
Хоть всё им известно заране.
И криком предсмертным
Я слышу: «О Господи, где ты?
Будь к нам милосердным!»
То были поэты.

ՊՈԵՏ ԷԻՆ ՆՐԱՆՔ

Պոետ էին նրանք.
անտառից փախած
արջերի նման՝
վայրի ոռնոցով
ու մռլտոցով
խուժեցին քաղաք,
հաստափոր ու կիրթ
մարդիկ խլացան,
տիկիններ կորան
այդ օրն աշխարհից.
պոետ էին նրանք:

Պոետ էին նրանք.
բամբասող ու չար
շների նման
հաչում էին այստեղ,
հաչում էին այնտեղ,
հաչում ամենուր՝
մի հոտած մսի
պատառի համար,
նույնիսկ այն պահին,
երբ առիթ չկար.
պոետ էին նրանք:

Պոետ էին նրանք.
ոչխարների պես
անմահ Հիսուսի՝
գայլի փարախում
նրանք ծնվեցին,
վերջին մայոցով
լուռ հոշոտվեցին.
պոետ էին նրանք:

Պոետ էին նրանք.
ամեն գիրկ ընկնող
պոռնկուհու պես
ընկնում էին, ելնում՝
շրթներին ժպիտ,
ջրում ցոլացող
փրփուրների պես,
իսկ մենակ պահին
լացում էին խեղճ,
լացում էին լուռ՝
Մագթաղինացու
աչքերով տխուր.
պոետ էին նրանք:

ВСЁ В ПОРЯДКЕ

Любить – 
Каждый раз прощаться,
Но прежде, чем дверь закрыть,
Надо посовещаться,
Надо поговорить.
Ведь после придёт молчанье,
Саданёт по спине
И вместе с тобой отчалит.
Что тогда делать мне?