Вика Чембарцева — поэт, прозаик, переводчик. Член Ассоциации русских писателей Молдовы (2009). Член Союза писателей Москвы (2011). Член международного оргсовета литературного фестиваля «Литературный Ковчег» (Ереван). 

 В письмах  Чембарцева описывает свои путешествия по стране, разговоры с литераторами Армении, находит временные параллели, где события из ее жизни соизмеряются с армянской действительностью и метафизикой. В главе «Мама, мы умрем, или Спитакский пастух» она  пишет: «В 1988-м я училась в седьмом. Утром 8 декабря на политинформации, с которой начались в тот день уроки, нам сказали о трагедии, произошедшей в Армении. За темным пока еще окном шел снег, и, глядя в декабрьское утро, я думала о том, как страшно, наверное, оказаться один на один с холодом и смертью; как невозможно осознание смерти ребенка, ровесника; как неизбежен и внезапен финал жизни, а еще почему-то — какой закипающей, горячей бывает льющаяся на морозе кровь. Тогда, пока класс решал, какие вещи принести и чем еще помочь пострадавшим, я вспомнила другое черное, холодное, снежное и страшное...»

В главе «Черный город, знак, или Стремянки счастья» Вика рассказывает о своем пребывании в Гюмри.

«Гюмри, Ленинакан, Александрополь, Кумайри… Черный город, из которого хочется поскорее уехать. Сумеречный призрак, сон. Знаешь, каждый раз приезжая сюда, мне кажется, что я отматываю назад черно-белую пленку времени, оказываясь погруженной в чужую память».

Чувство снега, как чувство смерти, — сковывающая неизвестность. Этот город полон призрачной боли. Замкнут в вязкое безвременье. И этот страх, эту скорбь, эту тоску невозможно отделить, невозможно отделиться, отделаться от них. Нигде в Армении никогда не испытывала я такого давящего опустошения, такого тревожного ощущения неизбежности и непреходящей обреченности. Может быть, поэтому даже впалые глазницы заброшенных армянских домов Карса представляются мне местом более живым и менее покинутым. 

«Я живу в гостинице, похожей на постоялый двор, во втором ярусе убегающей за угол галереи. Изъеденный жучком массивный письменный стол с глухими, туго выдвигающимися ящиками. Черная глыба комода в тусклых резных ручках. Потемневшая керосиновая лампа и тяжелый чугунный утюг на ветхой полке над деревянной вешалкой. Пестрый домотканый карпет на дощатом полу. Мой номер мог бы быть скромной каморкой писателя в начале позапрошлого века, если бы не электрический светильник у кровати, ровный шелест прямоугольной батареи отопления и душевая кабинка в туалетной».

По утрам духота комнаты становится невыносимой, морозное солнце в распахиваемом окне слепо и бесцветно. Стылая столовая в нижнем этаже, быстро остывающий кофе, холодный сыр, пятнистый панцирь лаваша, мокрая зелень, облачка пара при каждом бари луйс и мерси — от всего этого хочется скорее выскочить на улицу, сбежать и больше никогда не возвращаться.

 У черного дома дети кидают в стену камушки. Они возбужденно перекрикиваются, когда чей-то камень отскакивает вдруг за край тротуара, до самой булыжной мостовой. Как странно смотреть на них, на эту их немудреную игру. Двадцать первый век. Неужели эти дети воскресным днем не болтаются в своих виртуальных дебрях, сбивая танки несуществующего противника и не лайкают свежевыложенные фотографии одноклассников? Какого времени?! Каких пространств?! 

Черный Гюмри. Г ю м р и. Имя города дробится на звуки, отскакивая камушками от стен. 

Вика Чембарцева награждена медалью «Григор Нарекаци» Министерства культуры Армении «За значительный вклад в развитие культурного сотрудничества между Арменией и иностранными государствами» (2014). Один из авторов идеи проекта билингвы современной армянской/русской поэзии «Буквы на камнях» (М.: «Художественная литература», 2013). Переводила стихи армянских поэтов — Наапета Кучака, Паруйра Севака, Славика Чилояна, Самвела Зулояна и др. Живет в Кишинёве.