Это было в 1993 году. Мы с подругой Лианой взялись найти храм Гаяне в Эчмиадзине. С Кафедральным Собором все было просто, с храмом Рипсиме тоже, их видно отовсюду. А Гаяне не было видно. Я совершенно точно помнила, что она где-то возле Кафедрального, но пешком по Эчмиадзину я ни разу не ходила, да и была я здесь в последний раз в советском детстве… Мы решили спросить дорогу. Пожилая женщина с платком на голове очень обрадовалась, что две юные особы интересуются храмом, и стала рассказывать про “сестричек”. Она сказала, что сестер-христианок было много, и самая шаловливая из них, Гаяне убежала дальше всех, тут ее и поймали и убили, а позже возвели храм. Мы вежливо выслушали, а я тихо объяснила подруге, что они были не родными сестрами, а монахинями. Веселая старушка ушла, благословляя в нас религиозный порыв, а мы вошли во дворик храма.

 Я не была здесь несколько лет, а для подростка это всегда слишком много. Я с удивлением поняла, что помню каждый камень, даже сюжеты фресок. Это радовало и удивляло. Ничего не изменилось! Все гибло вокруг, страна пребывала в депрессии, и только Эчмиадзин оставался таким, каким я его помнила всегда. Кроме стен храма Гаяне - они были покрыты надписями “Вардушик плюс Геворик”, “Здесь был Вася”, “Третий курс училища номер восемь”, “Пето ев Вардгезик”, “Кеша Пивоваров”, и еще парочка на незнакомых нам языках. Граффити было на всем храме. Поверх всех этих надписей красовалась табличка на армянском языке “Да будут прокляты все, кто осквернил эти священные стены”. Мы вошли внутрь. 

 Я никогда не знала, что под алтарем есть подземелье, возможно, раньше ход был закрыт. Оказалось, что там похоронена святая Гаяне. Моей подруге нужно было написать материал для газеты, и мы пошли к священнику. Он принял нас, ответил на ее вопросы, а затем спросил - “Девочки, как называется наша церковь?” - “Армянская Григорианская” - “А вот и нет. Этим названием вы отнимаете у церкви несколько веков истории. Армянская Апостольская Церковь - правильное название, потому что христианство в Армению пришло с апостолами Фаддеем и Варфоломеем. А название "Григорианская" подразумевает, что мы ничего не знали о христианстве до Григория Просветителя, а это не так”. 

Он еще рассказал нам о том, что Гаяне и Рипсиме не были сестрами, а были монахинями, и что нет святой Шогакат, а есть храм, в котором похоронена святая Мариамнэ. Затем мы отправились в Кафедральный. И опять я с радостью узнавала фрески и резьбу, и золотой крест на фиолетовой ткани, и алтарь. К тому же, в Кафедральном открылся музей. 

 Мы с интересом рассматривали экспонаты, как вдруг я встала, как вкопанная перед гобеленом, на котором была изображена молодая женщина, сидящая одна среди полной разрухи. “Армения, год 20-й”, гласила надпись. Лиана звала и звала меня смотреть маску Комитаса, но я никак не могла оторваться. Этот гобелен стал моей личной терапией. Я смотрела на него, и представляла себе чувства какой-нибудь моей ровесницы в те же двадцатые. Сколько отчаяния, сколько страха, недавно пережитый Геноцид, потеря дома, близких - и полная неизвестность, пустыня. И пройдет всего пара десятков лет, как эта маленькая каменистая частичка исторической Армении станет совсем другой. Появятся заводы, фабрики, в Армению хлынут художники и ученые со всего света, армянская наука будет давать имена мирового значения. Значит, и в наше время, в девяностые не все потеряно. И - тогда было хуже, страшнее. Именно с этого дня я перестала бояться за Армению слишком сильно.

@НаринЭ