Он не имел ни квартиры, ни имущества, только книги. До сих пор нет даже адекватного изложения его официальной биографии. Терьяна, когда-то любимого и в России, сейчас перестали переводить на русский язык. Его внук, известный ереванский журналист Григор Эмин-Терьян, кстати, сын замечательного поэта Геворга Эмина, считает, что  пришло время сдвинуть с мертвой  точки проблемы, связанные с официальным терьяноведением.

— Григор, ты говоришь, что стихи Ваана Терьяна на русском звучат раз в десять хуже, чем на армянском. И всё же русские читатели старшего поколения хорошо знают и любят его поэзию, приглушенную, полуимпрессионистическую…

Да, невозможно в переводе передать все колдовство поэзии Терьяна. Полностью не удалось этого сделать даже таким великолепным поэтам, как Брюсов, Ахматова, Сологуб, Бальмонт. Читая стихи Терьяна, осознаешь истину, что настоящим, гениальным поэтом невозможно стать самому, без вмешательства Бога, сколько бы ты ни был умен, талантлив и усерден. Стихи Терьяна  настолько совершенны, что в них невозможно поменять ни одного слова, не испортив их.  

Ваан Терьян успел за свою короткую жизнь овладеть многими языками — латинским, древнегреческим, древнеармянским (грабар),  французским, персидским, грузинским. Русским он владел настолько безукоризненно, что Максим Горький, пообщавшись с ним во время подготовки «Сборника армянской литературы», удивлялся, почему Терьян не пишет на русском, ведь тогда читательская аудитория у него была бы намного шире. Знание языков для поэта не было самоцелью, он изучал поэзию разных народов в оригинале и сумел произвести настоящую революцию в армянской поэзии, введя в нее все те формы и приемы стихосложения, которые применяются в русском и европейских языках. Дело в том, что в армянском ударение почти всегда ставится на последнем слоге слова, что сильно сужает возможности стихосложения — армянские поэты дотерьяновской эпохи были скованы этим обстоятельством и вынуждены были ограничивать свое творчество ямбом и анапестом. Терьян же нашел выход, сумел обойти это препятствие. Более того, Ваан Терьян фактически создал и довел до совершенства литературный армянский язык, который до сих пор не устарел и служит эталоном для всех новых поколений армян. И это при том, что высокогорное село, где родился поэт, до сих пор лежит на отшибе и там все говорят на диалекте.

Терьян был не только замечательным поэтом. Он был кристально честным, принципиальным и очень гордым человеком, настоящим европейцем. Поэтому, наверное, он притягивает к себе, как магнит, всяческих проходимцев, которые зарабатывают на его имени деньги и пиарят его именем себя. Но поскольку эти люди имеют провинциальное мышление и азиатский менталитет, они даже при желании не могут понять Терьяна и ход его мыслей. И хотя околотерьяновская мафия сильна, я не унываю.

— Так что же происходит с официальным терьяноведением?

Повторюсь, имя Терьяна сейчас используется самозваными терьяноведами-бизнесменами, которые делают деньги и наживают авторитет на этом и им невыгодно мое существование. Меня они воспринимают как конкурента. Такая же история была и с моей мамой, Нвард Терьян, которую так и не допустили до официального теряноведения, несмотря на то, что она сделала очень много в этой области, в частности, отыскала и опубликовала 62 неизвестных письма своего отца, написанных сестрам Антарам и Марте Мискарян. Эта книга замечательна уже тем, что мама опубликовала письма на языке оригинала — на русском. Кроме того, эти письма читаются как единое произведение и раскрывают Терьяна как человека.

Родившаяся в Москве и окончившая там главный тогда в СССР юридический вуз — Московский юридический институт (тогда еще не было юридического факультета МГУ),  Нвард Терьян перевела на русский язык все статьи своего отца и составила сборник «Ваан Терьян: Критика и публицистика», который вышел в свет в Ереване уже после ее смерти. Она же составила сборник лирики Терьяна в Большой серии «Библиотеки поэта» издательства «Советский писатель», в котором сама и сделала подстрочные переводы многих стихотворений. Зная, что Терьян участвовал в похоронах Льва Толстого, она в архиве его музея обнаружила фотографии с изображением Терьяна. В Ашхабаде она отыскала женщину, которая была свидетелем его последних дней.  Любители  поэзии именно ей обязаны тем, что получили возможность в ереванском Пантеоне посещать могилу Терьяна, который скончался  и был похоронен в Оренбурге. И все это она делала в качестве хобби. Ее не допустили в официальное терьяноведение даже тогда, когда соратник Терьяна, академик Ашот Иоаннисян, выбил ставку для нее в Институт литературы АН Армении: тогдашний его директор отказался принять дочь поэта на работу. Более того, маме и известной советской писательнице и переводчице Рите Райт-Ковалевой в конце 60-х годов прошлого века удалось договориться с издательством  «Молодая гвардия» об издании совместной книги о жизни Терьяна для серии «Жизнь замечательных людей». Нужна была небольшая формальность, чтобы Совмин Армении дал свое согласие. И, представьте себе, этого согласия не было получено, так как, как потом выяснила мама, кто то сказал: «Что она понимает в Терьяне, чтобы написать о нем книгу?». Излишне говорить, что такой книги до сих пор нет.

В преддверии 125-летия рождения поэта, я обнаружил, что нигде нет четкого и краткого изложения жизни и итогов деятельности Ваана Терьяна. Даже в армянской энциклопедии. Нет понимания многих мотивов его деятельности, например, почему он вступил в партию большевиков и принял должность заместителя Комиссара по делам армян.  Везде — одно и то же,  разбор его стихов и домыслы сталинских лет.  Особенно много вранья в изложении официальной биографии поэта. Можно, наверное, понять советских терьяноведов, которые не рискнули написать о бурных спорах Терьяна со Сталином и Троцким по поводу решения «армянского вопроса» и о том, что в итоге Терьян был уволен со своего поста и его непосредственный начальник Сталин нашел способ избавления от него — поэт был командирован  в Персию и Турцию — через Туркестан.  «Отец народов»,  видимо, понимал, что больной туберкулезом Терьян не выдержит тягот путешествия, так как из-за гражданской войны эта дорога фактически не функционировала, а вагоны не отапливались. Так и произошло, простудившийся в пути поэт скончался в Оренбурге. Но невозможно оправдать вранье, касающееся последней любви поэта. Ведь Ваан Терьян был женат дважды. Его вторая жена — Анаит Терьян — моя бабушка.

История любви Ваана и Анаит, преданности Анаит этой любви достойна экранизации. Но в армянской действительности сложилась ситуация, что даже существование у Терьяна второй жены замалчивалось.

Дело в том, что сразу после смерти Терьяна, его первая жена Сусанна вышла замуж за влиятельного и высокопоставленного большевика Александра Мясникяна (Мясникова), который в 1921 году стал руководителем Армении, а затем — Закавказской Федерации. Мясникян был одноклассником Терьяна, учился с ним в Москве, в Лазаревском институте восточных языков. Сусанне очень не нравилось, что Ваан Терьян женился во второй раз. Это случилось после того, как в январе 1918 года она поссорилась с ним и вернулась к своим родителям в Ставрополь. Летом того же года, будучи на Северном Кавказе, Терьян пытался встретиться с ней, но не сумел, так как Сусанна оказалась на территории, занятой белогвардейцами. В конце 1918 года 33-летний Терьян, который уже был болен туберкулезом, влюбился и  женился на своей сослуживице, 19-летней красавице Анаит, сотруднице Комиссарита по делам армян. После того, как закрылись Высшие женские курсы в Москве, где Анаит училась, она стала работать в Комиссариате. Плодом их супружества  стала моя мама — Нвард, которая родилась в апреле 1920 года.

В январе 1920 года, после смерти мужа в Оренбурге, беременная Анаит, с большими трудностями вернулась в голодную и холодную Москву и оказалась без всякой поддержки. Тогда не было закона о наследовании, да и Терьян всегда жил бедно — не имел ни квартиры, ни имущества, только книги. К тому же к беременной Анаит явился однокурсник Терьяна по Лазаревскому институту Погос (Павел) Макинцян с мандатом о том, что все имущество Терьяна национализовано и под дулом пистолета вынудил Анаит отдать рукописи поэта. Кстати, он эти рукописи не сдал государству, а оставил себе. Сейчас они находятся в собственности его дочери — Анаит Макинцян, которая до сих пор не отдает их никому и сама тоже не издает. Из-за чего невозможно академическое издание произведений Терьяна.

После рождения Нвард, Анаит попала в безвыходное положение, так как днем она должна была работать в Комиссариате, чтобы содержать себя и ребенка. Поэтому, днем за ребенком ухаживала сторожиха Комиссариата по имени Феня, а ночью — Анаит. Она написала письмо руководителю Армении — Мясникяну, где просила разрешить ей приехать в Армению, чтобы спасти ребенка Терьяна. Мясникян же, зная отношение Сусанны к сопернице, ответил Анаит: «Отдай ребенка в детдом». А потом отправил Сусанну из Еревана в Москву для лечения туберкулеза в подмосковном санатории. Одновременно, Сусанна должна была выправить в Москве документ о том, что именно она является вдовой Ваана Терьяна. Кстати, мало кто знает, но после революции был издан декрет «Об отмене брака», поэтому супружество Ваана и Анаит не было зарегистрировано в ЗАГСе. А документ Сусанна намеревалась получить в Представительстве Армении в Москве, где работали бывшие сотрудники Комиссариата, которым хорошо было известно, что вдовой Терьяна была не Сусанна, а Анаит. И требование Мясникяна, даже его приезд в Москву не помогли делу — соответствующее удостоверение за подписью Полномочного представителя Армении в РСФСР Саака Тер-Габриеляна было выдано не Сусанне, а Анаит — в том, что она является вдовой Ваана Терьяна и имеет от него ребенка. Уже после того, как Мясникян получил пост руководителя Закавказья и из Еревана уехал в Тбилиси, правительство Армении сообщило проживающей в Москве Анаит, что дочь покойного члена ВЦИК Ваана Терьяна Нвард взята на иждивение Совнаркома Армении.

Тем не менее, жена руководителя Закфедерации Сусанна смогла добиться того, что терьяноведы того времени стали писать о ней, как о единственной жене поэта. И не только писать, но и переписывать воспоминания свидетелей последних дней жизни Терьяна. Это было нетрудно сделать, так как Анаит и Нвард в это время жили далеко от Армении, в Москве. К тому же Сусанна даже после гибели Мясникяна в 1925 году оставалась влиятельной особой, так как дружила с женами Орджоникидзе и Кирова. И первым на путь фальсификации биографии Терьяна встал его первый биограф и издатель, тот самый Погос  Макинцян, который вместе с Мясникяном приехал в Армению и занимал в Ереване министерские посты, а затем был дипломатическим представителем Закфедерации в Турции и Италии. В эти же годы он издал четырехтомник Ваана Терьяна, где о последней поездке Терьяна пишет, что в командировке поэта сопровождала сотрудница Комиссариата «барышня Шахиджанян» (Шахиджанян — девичья фамилия Анаит, которая всю жизнь носила фамилию Терьян).

 — Но как же Анаит спасла своего ребенка, твою маму?

Для этого ей пришлось выйти замуж за нелюбимого, но очень хорошего человека. Немолодой уже руководитель торгпредства Армении в России Егиазар Егиазаров завоевал ее сердце тем, что обещал сделать все, чтобы спасти ее ребенка, который заболел дизентерией, лишь бы Анаит согласилась выйти за него замуж. И он свое обещание выполнил. Но до этого не только Мясникян, но даже находившаяся в это время в Астрахани мать Анаит в письме советовала дочери отдать ребенка в детдом, так как в это тяжелое время, по ее словам, человек не в состоянии прокормить самого себя, не то что спасти больного ребенка. К тому же мать Анаит считала, что больной туберкулезом и уже взрослый Терьян обманул ее «красавицу и умницу» дочь. Отдав же ребенка в детдом, та легко сможет снова выйти замуж. Действительно, такие предложения были. В частности — от одного армянского купца, который собирался уехать в Париж. Он обещал содержать там Анаит в роскоши, но требовал отказаться от ребенка — отдать его в детдом. Анаит же не могла предать своего любимого Ваана и отказаться от его ребенка. 

— До сих пор Терьяна ежегодно вспоминают на его родине в джавахкском селе Гандза, близ Ниноцминда (бывшая Богдановка)…

Да,  «Дни поэзии Терьяна» каждый год проводятся с 1967 года. Насколько мне известно, это рекордный срок для литературных праздников Южного Кавказа. Сначала он проводился во дворе дома-музея Ваана Терьяна в селе Гандза, но затем, когда число участников сильно увеличилось, праздник стал проходить на обширном поле близ села, где специально для этого праздника построена сцена, а на близлежащем покрытом травой склоне горы с помощью рытья изображен 50 метровый портрет поэта. Раньше в празднике участвовали 15–20 тысяч зрителей, прибывших в основном из Армении и Грузии, делегации писателей, артистов, высокопоставленных руководителей этих республик. Сейчас зрителей поменьше, но село Гандза посещают все высшие руководители Армении и Грузии.

— В Ереване есть памятник Терьяну работы Николая Никогосяна.  Ты также являешься сторонником переноса скульптуры из рабочего района, в народе называемом «Бангладеш», в центр города. Почему?

Скульптура Никогосяна — настоящий шедевр в стиле Родена. Сегодня в столице Армении имеется не один, а сразу два памятника Терьяну и его бюст около школы его имени, что является беспрецедентным проявлением любви к поэту. Скульптура Никогосяна, ввиду своей революционности — поэт изображен нагим, не могла быть воспринята советскими руководителями и критиками. Сегодня это не так. И будет очень хорошо, если этот памятник из рабочего района будет перенесен в центр города и установлен на улице Терьяна, чтобы ереванцы и гости столицы  могли  ознакомиться с шедевром Никогосяна, который, по мнению многих, является одним из лучших скульптур столицы.  

Беседовала Валерия Олюнина