Часть 2.  Становление Мастера.

Есть много воспоминаний о киевских годах Параджанова, слов благодарности за то, что смог провинциальное кино Украины тех лет превратить в фабрику по созданию шедевров, которые встали в один ряд с лучшими советскими картинами. И все же на Украине в молодом Параджанове поначалу больше видели художника, чем режиссера: ведь в   своей практике он чаще обращался к живописному решению, чем к литературному. Это не было  пренебрежением,  живописным он видел свое кино. Он считал, что литература – это  и есть преображенная живопись. Дружба Параджанова с замечательной украинской художницей-примитивистом Марией Примаченко стала очень знаковой для обоих. В геометризованном зверино-растительном орнаменте она выражала наивное восприятие природы, возрождала память об украинском барокко XVII-XVIII веков на Днепропетровщине и Киевщине. Покалеченная с детства, охромевшая из-за потрясения после  ругани соседки из-за накинутой на ее забор тряпки Мария почти всю жизнь жила в своей Болотне, Параджанов – на «передовой», где травля и доносительство в его адрес были постоянным фоном. Единомышленники режиссера говорят об этом в книге «Взлет. Трагедия. Вечность», составителем которой стали Роман Корогодский, Светлана Щербатюк, жена Параджанова.  В основу легли материалы, хранящиеся в Центральном государственном архиве-музее литературы и искусства в Киеве. Среди  них – воспоминания о мастере Ивана Дзюбы, известного украинского литературоведа, который с 1992 по 1994 был Министром культуры Украины. Считал, что тем, кто знал Сергея Иосифовича, фантастически посчастливилось. Потому что они видели живого гения, общались с ним.

Леонид Чреватенко в очерке «Предсказатель» вспоминал, что Параджанов мечтал снять фильм про Олексу Довбуша, легендарного гуцульского атамана. Маленьким ребенком Олекса пас овец на пастбище. Его подхватил орел и пронес над горами, долинами и лесами, а потом бережно опустил на землю. Олекса, увидев сверху родную землю, уже не мог жить буднично, он мог стать только героем.

Режиссер, общественный деятель Лесь Танюк называл своего друга «Кола Брюньоном украинского кино», видел  феномен Параджанова в создании украинского поэтического кино. «Он каждый кадр готовил, как битву, -вспоминал Лесь Степанович.  – Как волжский бурлак, тянул свою «баржу». Сергей Параджанов был человеком свободным, не зашнурованным. Кинорежиссер и художник, коллекционер и каторжник, блестящий парадоксалист и мистификатор, максималист и скептик».

Это были годы, когда творила плеяда виднейших украинских мастеров. Это был новый украинский ренессанс, пришедший на смену отголосков расстрелянного возрождения 30-х. Среди них имена Ивана Драча, Юрия Ильенко, Лины Костенко, Аллы Горской, Ивана Марчука, Николая Винграновского. Иван Миколайчук на момент съемок «Теней…» был еще студентом театрального института им. Карпенко-Карого. Когда его увидел Параджанов, все актеры на роли были утверждены. Благодаря случайности на Миколайчука обрушилась мировая слава. Рассказывают, что в начале 1970-х на кинофестивале в Сербии после показа «Теней…» к Миколайчуку подошел лунный первопроходец, американский астронавт Нейл Армстронг и заявил: «Иван, с вами я опять готов лететь на Луну!».